«Каэрон, остановись! Эта сила… она не для смертных! Она разрушит тебя!» – её голос звучал эхом в его голове, как будто она стояла рядом.

Следующая вспышка: его руки держат тот самый клинок с чёрными венами. Он заносит его над кристаллом. Лицо женщины искажено ужасом и предательством.

«Зачем?.. Мы могли найти другой путь!»

И ещё: кристалл трескается. Вырвавшаяся энергия – не чистая сила льда, а нечто иное, тёмное, живое, то, что позже назовут Скверной. Она хлещет по залу, поглощая свет. Он видит своё отражение в осколках кристалла – его глаза уже начинают меняться. И он чувствует… триумф? Или ужас?

Лёд показывал ему последствия. Горящие города, искажённые тела, мир, агонизирующий от яда, который он выпустил на волю. Лёд давил на него чувством вины, тяжестью веков, болью всех, кто пострадал. Он пытался сломить его волю не только холодом, но и грузом прошлого.

– Я знаю, что сделал, – прохрипел Мерунес, обращаясь к невидимым стенам. Его голос был слабым, но в нём звучало упрямство. – Я заплатил за это смертью. И вернулся не для того, чтобы каяться.

Именно в этот момент, когда его воля была напряжена до предела борьбой с холодом и призраками прошлого, Скверна нанесла удар.

Она ждала. Она копила силы, пока он был отвлечён. Теперь она хлынула изнутри, заполняя его сознание не холодом, а обжигающим, хаотичным жаром.

«Глупец! Этот Лёд пытается сломить тебя! Подавить! Заморозить! А я – твоя истинная сила! Я – жизнь! Я – огонь, что растопит эту тюрьму! Отдайся мне, Каэрон! Позволь мне вести! Вместе мы поглотим силу Сердца! Мы станем богами! Не сопротивляйся! Просто… отпусти…»

Шёпот был оглушительным, он звучал не снаружи, а изнутри его черепа. Тело перестало слушаться. Руки сами собой сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Тёмные вены на коже вздулись, запульсировали почти чёрным светом. Его зрение затуманилось, реальность поплыла. Он чувствовал, как его сознание оттесняют, как чужая, древняя, голодная воля пытается захватить контроль.

Он закричал – или это Скверна закричала его голосом? – и из его рук вырвались неконтролируемые потоки тёмной энергии. Они ударили в ледяные стены, оставляя на них дымящиеся, оплавленные следы. Чёрный лёд трещал и стонал под натиском этой первобытной ярости, но не поддавался.

Мерунес упал на колени. Он задыхался. Одна половина его существа замерзала под натиском Льда, другая – сгорала в огне Скверны. Он был на грани. Ещё мгновение – и что-то сломается. Либо холод возьмёт своё, превратив его в безвольную статую, либо Скверна поглотит его разум, оставив лишь оболочку, одержимую чистым голодом.

«Нет… ни то… ни другое…»

Мысль пришла из самой глубины, из того ядра личности, которое пережило смерть и возрождение. Это была не мысль Каэрона-завоевателя или Мерунеса-стратега. Это была простая воля к бытию.

Он вспомнил не триумф или вину, а момент перед падением. Цель. Не просто власть. Нечто большее. Порядок. Контроль над хаосом. Он хотел обуздать силу, а не стать её рабом. И не важно, была ли это сила Льда или сила Скверны.

«Они – инструменты», – пронеслось в его голове. «А я – мастер».

Он перестал бороться одновременно в обе стороны. Вместо этого он сделал нечто немыслимое. Он потянулся к холоду Льда – не чтобы поддаться ему, а чтобы взять его. Его дисциплину, его структуру, его несгибаемую волю к сохранению. И эту ледяную волю он направил внутрь себя – против бушующего пламени Скверны.

А затем он обратился к Скверне. Не чтобы подавить её, а чтобы принять её неукротимую жизненную силу, её способность к изменению, её неутолимую энергию. И эту кипящую энергию он направил вовне – против мертвящего холода Льда.