Варен и ополченцы попытались дать отпор. Варен парировал удар ледяного клинка своим мечом, но от столкновения его рука онемела от холода, а на стали мгновенно образовалась корка льда. Хорст и Бран выпустили стрелы, но Стражи либо легко уклонялись, либо стрелы просто разбивались о невидимый ледяной барьер вокруг них.

– Они слишком быстрые! – крикнул Варен, отступая. – И этот холод… он вытягивает силы!

Мерунес видел это. Сила Стражей была чуждой – чистой, холодной, упорядоченной, в отличие от хаотичной и живой тьмы Скверны. Прямое столкновение было невыгодным. Он чувствовал, как Скверна внутри него жаждет поглотить эту холодную энергию, но он также ощущал сопротивление, словно пытался смешать огонь и лёд.

«Они черпают силу из этого места, из самого льда», – понял Мерунес. «Нужно разорвать эту связь».

Он перестал атаковать напрямую. Вместо этого он сосредоточился, и Скверна потекла из него иначе – не волной разрушения, а тонкими, тёмными нитями, которые устремились не к Стражам, а к земле под их ногами. Он не пытался управлять льдом – он пытался заразить его, внести в его структуру частичку хаоса Скверны.

Снег под ногами ближайших Стражей почернел. Лёд под их сапогами пошёл трещинами, из которых поднимался едва заметный тёмный пар. Движения Стражей стали менее плавными, их атаки потеряли часть своей ледяной мощи. Один из них споткнулся, когда лёд под ним внезапно стал вязким, как смола.

– Что ты делаешь?! – воскликнул главный Страж, отступая. Его голос дрогнул от ярости и, возможно, страха. – Ты оскверняешь сам Лёд! Это непростительно!

Он снова поднял копьё, и на этот раз оно засветилось ярче, собирая холод со всей долины. Но прежде чем он успел атаковать, произошло нечто иное.

Чёрные ледяные башни, стоявшие в дальнем конце долины, внезапно отозвались. Низкий, гулкий гул прокатился по долине, исходя, казалось, из самых недр земли. Лёд под ногами у всех ощутимо вздрогнул. На поверхности башен вспыхнули и погасли бледные синие огни, словно пробуждающиеся глаза.

Стражи замерли, их атака прервалась. Они медленно повернули головы к башням, их позы выражали тревогу и благоговение.

– Оно… пробуждается? – прошептал один из Стражей почти испуганно.

Главный Страж резко повернулся к Мерунесу. – Твоя сила! Твоя тёмная скверна потревожила сон Сердца! Ты навлекаешь беду на всех нас!

Мерунес тоже чувствовал это. Резонанс. Его Скверна и сила, дремавшая в башнях, – они не просто враждовали, они узнали друг друга. И это узнавание вызвало дрожь в самом основании мира. В его разуме снова мелькнули обрывки воспоминаний: не город в огне, а ледяная цитадель… тёмная энергия, заключённая в кристалл… и он сам, Каэрон, стоящий перед этим кристаллом с клинком, покрытым чёрными венами.

– Оно не пробуждается, – сказал Мерунес медленно, сам пытаясь осмыслить происходящее. – Оно узнаёт меня.

Гул усилился, и теперь он исходил не только от башен, но и от земли под ногами. Снег вибрировал.

– Узнаёт? – главный Страж отступил ещё на шаг, его голос звучал напряжённо. – Кто ты такой, Носитель Тени? Почему древний Лёд отзывается на твою порчу?

– Я тот, кто был здесь раньше, – ответил Мерунес, и слова эти прозвучали как откровение для него самого. – Я тот, кто видел Сердце Зимы не спящим.

Страж замер. Его копьё опустилось. – Невозможно… Легенды говорят… тот, кто пытался подчинить себе Сердце… кто едва не разрушил его… Каэрон. Но он погиб. Его уничтожила сама Скверна, которую он призвал.

– Скверна не уничтожила меня. Она стала частью меня, – Мерунес коснулся метки на груди, которая теперь пульсировала в такт гулу, исходящему от башен. – И я вернулся. Не для того, чтобы разрушить. А чтобы понять. И взять то, что принадлежит мне по праву.