– Ты отвечаешь за эту дверь головой, – бросил Леонард, повернувшись к стражнику.

– Вы каждый раз это повторяете, милорд, – пробормотал охранник, пытаясь сохранить равнодушие, но в голосе чувствовалось напряжение.

Леонард прищурился, и в его взгляде блеснуло что-то угрожающее.

– В таком случае, – произнёс он медленно и с явным недовольством, – я буду в первом ряду на твоей казни, если эта печать будет нарушена.

Стражник сглотнул, слегка побледнев, но не сказал ни слова. Леонард развернулся и, убрав перстень в карман, двинулся по коридору.

В залах дворца кипела жизнь. Слуги убирали пыль, натирали до блеска мраморные колонны и латунные канделябры. Где-то раздавался звук молотков – плотники чинили мебель, повреждённую временем. Леонард прошёл мимо группы рабочих, которые возились с треснувшей балкой, при этом не удостоив их даже взглядом.

На лестнице он столкнулся с Дилианом Лойвудом, главным лекарем дворца. Дилиан, заметив сосредоточенное и немного обеспокоенное лицо Леонарда, замедлил шаг и остановился.

– Всё ли с вами в порядке, Леонард? – спросил он, изучающе глядя на казначея.

Леонард коротко посмотрел на него и, тяжело вздохнув, ответил:

– То, что мы оба ещё живы, уже неплохо, не находите?

Дилиан улыбнулся, его спокойное лицо почти светилось мудростью.

– Вы слишком скептичны, друг мой. Если не хотите оказаться в «Тенебрисе» с болью в сердце, советую время от времени давать себе передышку.

Леонард хмыкнул, его взгляд стал чуть мягче.

– Спасибо за заботу, Дилиан. А ты что делаешь здесь? Неужели сам король вызвал тебя?

– Как всегда, проницательны, – кивнул лекарь. – Его Величеству нездоровится. Возраст, как говорится, берёт своё.

Слова Дилиана словно разожгли огонь в глазах Леонарда. Он шагнул ближе, сократив дистанцию, и огляделся, проверяя, нет ли поблизости посторонних ушей.

– Ты же можешь ему помочь… и нам, – прошептал он, его голос был низким и почти умоляющим.

Дилиан помедлил, разглядывая лицо Леонарда. Его взгляд был испытующим, но в нём не было злобы, лишь усталость.

– Могу, – наконец ответил он, – но, как ты знаешь, мне всегда приходится пробовать все мои отвары и настойки у него на глазах. А я ещё слишком молод и хотел бы пожить.

Леонард выпрямился, но его взгляд остался напряжённым.

– Береги себя, друг мой, – произнёс он, пытаясь придать голосу тепло, но в нём всё равно ощущалось напряжение.

– Это я и делаю, – с улыбкой и равнодушием отозвался Дилиан. – Но мне пора идти.

Леонард кивнул, наблюдая, как лекарь удаляется по коридору. Когда его фигура скрылась из виду, Леонард на мгновение задержался на месте, словно раздумывая, а затем продолжил путь к выходу.

Коридоры начали казаться бесконечными, а каждое шорох или взгляд слуги вызывали в нём новый прилив тревоги. И всё же он шёл с твёрдостью человека, который знает, что обратной дороги у него уже нет.

Собравшись с мыслями, он вышел из коридоров замка в центральный холл, который вел к массивным главным воротам. Высокие своды холла были украшены гобеленами с изображениями старых битв, потускневшие от времени бронзовые подсвечники отбрасывали длинные тени на стены. Ступая по отполированным плитам пола, он ощущал тяжесть каждого шага. Каждое прикосновение его ботинок к камню напоминало ему, что он ступает по тонкому льду.

Его пальцы едва заметно сжимались и разжимались, выдавая внутреннюю нервозность. Леонард редко покидал замок, а ещё реже – без охраны. И сейчас, направляясь к воротам, он чувствовал, что каждое лицо, каждая пара глаз, устремлённых на него, могли быть предательскими. Он не мог позволить себе расслабиться даже на мгновение.