– Я уже не ребёнок, мама, – перебила Эмилия, её голос был твёрдым, но в нём звучала грусть.

Она медленно вытащила из-за пояса короткий нож, его лезвие поблёскивало в свете лампы.

– Я могу постоять за себя, – добавила она, глядя на мать серьёзным взглядом.

Клара смотрела на нож в её руках, и сердце сжалось от боли. Это было не то, чего она хотела для своей дочери. Она хотела, чтобы Эмилия росла в мире, где не нужно было защищаться, где не нужно было прятать страх за острыми лезвиями.

Клара подошла ближе, накрыла руку дочери своей ладонью и осторожно опустила нож.

– Нам нужно работать, – тихо сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Это единственная причина, по которой нас держат на этом корабле.

Эмилия, поколебавшись, кивнула, убирая нож за пояс.

– Я знаю, мама, – тихо произнесла она, опустив взгляд.

Клара стоя у массивного чугунного котла, из которого шёл аромат, способный согреть даже самых замёрзших матросов, ещё раз взглянула на дочь, пытаясь найти слова, которые могли бы утешить их обеих. Но таких слов не было.

Похлёбка в котле густо булькала, её насыщенный запах наполнял помещение. В неё входили сушёные овощи – кусочки моркови и лука, которые разбухли, став мягкими и нежными. Крупные куски вяленого мяса, нарезанные неровными ломтями, плавали среди овощей, добавляя бульону глубокий, насыщенный вкус. На другой сковороде, над небольшим жаровенным очагом, подрумянивались ломтики рыбы. Золотистая корочка покрывала каждый кусочек, и масло, шипящее на сковороде, добавляло блюду аппетитный блеск.

Клара медленно помешала похлёбку деревянной ложкой, проверяя её готовность. Она была сосредоточена, но взгляд время от времени скользил к Эмилии, которая скрупулёзно занималась разделкой свежей рыбы.

Рядом стояли несколько белых фарфоровых тарелок, которые явно были не из числа стандартной корабельной утвари. Их края украшал изящный синий узор, словно волны на морской глади. Клара бережно взяла одну из них, зачерпнула половником густой похлёбки и аккуратно положила в неё кусочки рыбы. Пар, поднимающийся над тарелкой, был густым и ароматным, словно напоминанием о домашнем уюте, который остался далеко позади.

– Отнеси это капитану, – тихо сказала Клара, ставя тарелку на поднос, рядом с которым стоял стеклянный графин с водой.

Она потянула за верёвку, которая была прикреплена к маленькому корабельному колокольчику над кухонной дверью. Колокольчик громко зазвонил, его чистый, металлический звук эхом разнёсся по кораблю.

На палубе старший помощник, услышал звон и недовольно хмыкнул. Его высокий, крепкий силуэт возвышался над матросами, его голос, похожий на раскат грома, был привычен каждому из них.

– Наконец-то! – проворчал он, а затем, обернувшись к команде, громогласно скомандовал: – Отдыхающие за работу! Смена – на обед!

Матросы, которые трудились на палубе, быстро отреагировали. Одни натягивали канаты, связывая их крепкими морскими узлами, другие мыли деревянные доски палубы, тщательно вычищая каждую щель. Смена, только что закончившая свои обязанности, с облегчением вздохнула, направляясь вниз, к трапезному месту, где их уже ждал горячий обед. Этот порядок был привычным: труд и еда шли рука об руку, а на корабле такой порядок был необходим для выживания.

Тем временем Эмилия подняла поднос и направилась по скрипучим деревянным ступеням к капитанской каюте. Она остановилась перед тяжёлой деревянной дверью, на которой был выгравирован герб с изображением корабельного штурвала и волны. Изнутри раздался низкий, грубоватый голос:

– Заходи, открыто.

Эмилия толкнула дверь и вошла в просторную каюту. Внутри было тепло и уютно, словно это место существовало в другом мире, вдали от суровых морских ветров. Стены были украшены старинными картами, которые висели в аккуратных рамках. На одной из полок стояли бутылки рома и несколько книг, вероятно, о навигации или морских путешествиях. На массивном столе, покрытом тёмным деревом, лежала большая карта, на которой капитан прокладывал курс. Он использовал циркуль и линейку, чтобы точно рассчитать расстояния, а рядом лежал компас с изящным медным корпусом.