Женя растерялась:

– Но что же еще можно здесь придумать?

– Пока не знаю, – вздохнула Ирина. – Есть время на размышление, хоть и не так много, как кажется. Жень, прочитай каждую бумажку, которую они принесли. Вдоль, поперек и по диагонали. Две недели хватит тебе?

– Конечно!

– И я прочитаю. Сверим выводы. А еще вот эту тему с недобросовестностью развей письменно, набросай пояснения, как будто мы действительно решили взять ее за основу. Пока будешь писать, могут родиться новые мысли, проверено.

– Ага, у меня такое бывало.

– Вот и хорошо. А я позвоню Калининым, доложу обстановку. Алексей Степанович планирует пообщаться с руководством этой «Традиции». Теперь, когда позиции обозначены, от переговоров мы ничего не потеряем.

***

Алексей Степанович в пятый раз за последние полчаса переставил предметы на столе: теперь он бросил ручку с гравировкой «Новая Тула» в стакан массивного канцелярского набора из дерева, а фотографию сына, обнимающего невестку и обоих мальчишек – внуков – повернул так, чтобы собеседник видел ее хотя бы краем глаза.

Коммерческий директор АО «Сладкая традиция», делегированный новоявленным конкурентом для встречи, опаздывал, и Калинин готов был поклясться, что опаздывал специально. Чтобы сразу обозначить, кто тут главный, унизить Алексея Степановича уже самим этим ожиданием.

Владельцы питерской фирмы охотно согласились встретиться, не сомневаясь, видимо, что итог переговоров окажется удовлетворительным. Они немедленно выразили готовность прибыть в Тулу, чем удивили Калинина: было у него одно соображение, чем вызван такой энтузиазм, но до того неприятное, что верить в него совсем уж не хотелось.

На его предложение пригласить на совещание юристов от «коллег» последовал категорический отказ: «Ну что вы, Алексей Степанович, – будто бы даже упрекнул его гендиректор „Традиции“, Никита Орлов, – на данном этапе нам с вами предстоит разговор сугубо частный. Разве юристы должны решать судьбу вашего предприятия? Вот когда мы обо всем договоримся, – а я лично не сомневаюсь, что так и произойдет, – вот тогда и попросим юристов все оформить честь по чести, чтоб комар носу не подточил».

«А судьба твоего предприятия, что ли, не решается, сопляк?» – сказал Калинин, но про себя. Пока намерения конкурента до конца не понятны, обострять, пожалуй, не стоит.

Он слегка ослабил узел галстука, злясь на себя, что не удается сохранять спокойствие. Выскочки, мародеры, мать их так и разэдак!

Алексей Степанович не усидел, принялся мерить шагами кабинет. Все равно сюда никто не войдет, пока о прибытии гостей не предупредит секретарь. Нежданных, незваных (по крайней мере, по доброй воле), нежеланных гостей, черт бы их побрал.

Наконец, через сорок пять минут от назначенного времени Ольга Ивановна сообщила, что Игорь из «Сладкой традиции» в приемной. «Проводи», – угрюмо распорядился Калинин.

Открылась дверь, и энергичной походкой по кабинету прошел упитанный мужик неопределенного возраста в мятых джинсах и серой толстовке с капюшоном.

– Игорь, – представился он и протянул Калинину мягкую полную руку, которую тот нехотя пожал. – Прошу прощения за опоздание: пробки у вас тут не хуже столичных.

Алексей Степанович сухо кивнул:

– Располагайтесь.

Он так и не решил, стоит ли пытаться изображать приветливость, и подумал, что пусть все идет как идет. Но теперь, поглядев на кругленького Игоря, не посчитавшего, видимо, встречу достойным поводом надеть хотя бы рубашку вместо новомодного гибрида пижамы с пледом, понял, что изобразить ничего хорошего в его адрес не сможет. Он старался просто не сорваться и придержать проклятия до окончания разговора.