– Вы понравились комиссии гораздо больше, чем этот мажор из Питера, – заключила она, когда Ирина закрыла окно конференции.

Слава богу, «Сладкую традицию» сегодня представлял не Антон. Видимо, там работает целая команда и функции распределены максимально эффективно.

– Что толку? – усмехнулась она невесело в ответ на Женин комплимент. – Будь ты хоть Анатолий Кони, хоть Цицерон4, если закон и практика не на твоей стороне, победы не видать.

– Ирина Константиновна, но вы же не хотите сказать, что от профессионализма представителя ничего не зависит?

– Нет, конечно. Задача представителя – убедить судью, ну или комиссию в конкретном случае, что правда на нашей стороне. А в этом деле… – Ирина задумчиво посмотрела в окно, – по закону все очень просто. Ключевую роль играет не понимание права, а доказательства. Факты, зафиксированные в документах.

– Так что же делать? – спросила Женя. – Ведь они кое-что смогли предоставить. Не то чтобы прямо горы бумаг, но в целом их версия подтверждается.

– А что бы ты сделала? – парировала Ирина с упором на слове «ты». Из всего плохого нужно извлекать уроки. Какой бы угнетающей, а в глазах Калининых – так вовсе угрожающей мирозданию – ни выглядела ситуация, для Женьки это отличная школа.

Ответ у Жени был наготове – видно, она тоже непрерывно обдумывала дело «Сладкой традиции»:

– Я бы упирала на недобросовестность. Окей, названия совпали. Окей, контора работала. Но ведь работала настолько… м-м-м… невыразительно, что никто про нее даже не знал! И Калинин, конечно, не знал, когда регистрировал свой товарный знак. И Роспатент не знал, и, между прочим, не выявил, когда проверял обозначение! А теперь «Традиция» просто пытается отжать завоеванный «Новой Тулой» за много лет рынок без всяких усилий. Ну да, питерская компания вела бизнес под этой вывеской, но к созданию спроса и узнаваемости вообще не имела отношения!

Ирина кивнула:

– Все правильно говоришь, а главное, хорошо. Вот так и надо на комиссии. Статьи кодекса можно перечислить, но не цитировать. Убедительно. Как базовая версия, если не за что будет зацепиться, годится.

– Но? – вопросительно подняла брови Женя.

– Но она ненадежная, потому что предполагает субъективную оценку. Недобросовестность – это последняя надежда, когда другими средствами не получается обосновать позицию. Все равно что сразу прыгнуть в шлюпку, даже не пытаясь заделать течь в корабле. Чтобы выехать на недобросовестности, нужно заставить комиссию смотреть на вещи под нашим углом. А если не получится? Если председатель совсем не такой человек, как ты, и аргументы оппонента окажутся ему просто ближе? Если когда-то его лучший друг, к примеру, был вынужден прикрыть симпатичное семейное предприятие «Башмачок» из-за наезда обувной фабрики «Башмак»? Дело запросто можно представить так: старая неповоротливая «Новая Тула» настолько закостенела, что не может даже разработать нормальный бренд. И денег на маркетинг зажала. И тут в середине нулевых Калинин где-нибудь в гостях, попивая коньячок, разворачивает фантик одной из конфеток, насыпанных хозяйкой в хрустальную вазочку, и бьет себя по лбу: «сладкая традиция» – как просто! Это же то, что надо! Ну и так далее.

– Но разве не глупо, что Алексей Степанович сам себе подложил такую бомбу замедленного действия?

– Не факт. Во-первых, в то время, как бы это сказать, правосознание в сфере интеллектуальной собственности еще не сформировалось. Пиратские фильмы, книги – из той же оперы, ты не можешь помнить, но это было в порядке вещей. Товарные знаки – да никто особенно не спешил их регистрировать, особенно в провинции. Проблемы решали, как обычно, по мере поступления. А во-вторых, закусывать коньячок той конфеткой мог и не сам Калинин, а, допустим, его никудышный маркетолог, который не нашел ничего лучше, чем позаимствовать чужую идею вместо того чтоб корпеть над своей.