– Бандитизм, – по отношению к реальности.

– — – — – — – — – — —

Бог дал в руки христиан не просто меч – машину!

Энимгу, – по защите от искусительных замыслов противников.

– — – — – — – — – — —

– Ван Гог не просто нарисовал Подсолнухи, – а они живут именно на:

– Холсте.

Если же считать, как сейчас пропедалировал Белинский, что картон, на котором Ван Гог и Поль Гоген – так только средство, и к самой картине, расположенной на нем, не имеют прямого отношения, – то и не будет не только искусства – не будет ничего.

– — – — – — – — – — —

Весь смысл критики Евангелия – это отнять у Текста Поля. Что они так только бывают:

– Для заметок заместо уже устаревших узелков на память.

ПОЛЯ и ТЕКСТ – это конструкция, Энигма – МАШИНА.

Об этом именно рассказывает Код Войнича на дорогой коже дорогими очень красками исполненный:

– Евангелие – это Машина, как подарок Человеку Бога – сделанная в виде Двух Скрижалей Завета, – тех же именно Полей и Текста художественного произведения.

– — – — – — – — – — —

В кавычках у Белинского:

– Брак был назван спасителем Великою Тайною.

Великость здесь в том, что вяжется межу собой не-вяжущееся, – главное:

– Разное, а не одинаковое, – вяжется связью, которую мог знать из древних только Диофант, как связь отсутствующую, но реально имеющую место быть.

О чем и напомнил ему Пьер Ферма через две тысячи лет, записав на полях его книги Арифметика:

– Я нашел это доказательство, – Книга одна, записи в тексте – Диофанта – и на полях Ферма, – на вид ничего общего не имеют.

Ибо вяжет эти две записи:

– Разделить квадрат на два квадрата – Диофанта и Ферма, всего лишь приписавшего:

– Я это доказал! – что КНИГА – и есть объединитель Бога и:

– Человека.

Одно не видно без другого.

Белинский:

– Духу надо было явиться только духом, отвлеченно от слитного явления.

Или-или делит. Связь ЧЕРЕЗ другого – даже не просвечивается.

Белинский:

– Формы поэзии улетучивались в туманной мистике содержания.

Содержание отделилось от формы и стало выше ее.

Почему Шекспир и родился только для того, чтобы рассказать как раз об обратном тому, что говорит Белинский:

– Новый Завет – это другая форма, – именно:

– Форма реально существующего мира.

Кардинальная разница – повторю в том, что форма и содержание – это не как – в другом месте написал Белинский:

– Рука и кожа на ней, – вообще!

ТРЕТИЕ, – как спел Владимир Высоцкий, сама кровь человека, следовательно:

– На третие.

Такая вкусная, что льют ее и льют.

Объединение Формы и Содержания происходит другим, третьим, именно этим, заповеданным Хомиком.

– — – — – — – — – —

Священность Человека только в одном:

– Ему дана возможность быть на СВЯЗИ с Богом.

– — – — – — – — – —

Как и в разборках Печорина и Грушницкого ничего не удастся понять без участия в этом поединке:

– Третьего.

И когда названо его имя:

– Читатель, – тут уже, как говорится, хоть святых выноси.

Читатель замешан по замыслу художественного произведения в диалоги героев! Ибо только он может определить, о чем ведут речь Протей и Сильвия, – на вид:

– Только обливающая Протея грязью из помойного ведра, как делала жена Сократа, напутствуя его на очередную – как написано у Высоцкого:

– Как-то раз патриции собрались у Капитолия

Новостями поделиться и

Выпить малость алкоголю-я.

На самом деле можно увидеть это:

– На самом деле, если принять участие в пьесе, – как напутствие ансамбля Битлз своим слушателям:

– Сенкью, сенкью, сенкью вэри мач. – Сильвия благодарит Протея за Письмо, поняв, что не он поимел наглость объясняться ей в любви, а он – это и есть само:

– ПИСЬМО.

Такое же право и у Шута Короля Лира:

– Не он учит короля жизни, или, что еще хуже – зрителя, или читателя, – а: