Дион был один, если не считать огромной смуглой фигуры, которая, развалившись на мраморной скамье, наблюдала за бароном глубокими мрачными глазами. Дион почти не обращал внимания на Тот Амона, смутно осознавая, что это раб, которому Аскаланте очень доверял. Однако, подобно многим богатеям, Дион почти не обращал внимания на людей из низших социальных слоёв общества.

– Тебе не стоит так нервничать, – высказался Тот. – Заговор не может провалиться.

– Аскаланте может ошибаться так же, как и любой другой, – отрезал Дион, обливаясь потом при одной мысли о неудаче.

– Только не он! – свирепо ухмыльнулся стигиец, – иначе я был бы не его рабом, а его хозяином.

– Что это за разговоры? – раздражённо отозвался Дион, лишь наполовину погружаясь в суть сказанного.

Глаза Тот Амона сузились. Несмотря на все его железное самообладание, он был близок к тому, чтобы лопнуть от долго сдерживаемого стыда, ненависти и ярости, готовый рискнуть и пойти на любой отчаянный шаг. Чего он не учёл, так это того факта, что Дион видел в нём не человека с мозгами и сообразительностью, а обычного раба, и как таковое, существо, не заслуживающее внимания.

– Послушай меня, – сказал Тот. – Ты станешь королём. Но ты плохо знаешь Аскаланте. Ты не сможешь доверять ему, как только Конана убьют. Я могу помочь тебе. Если ты защитишь меня, когда придёшь к власти, я помогу тебе.

Выслушай меня, милорд. На юге я был величайшим колдуном. Люди говорили о Тот Амоне так же, как и о Раммоне. Король Стигии Ктесфон оказал мне великую честь, низвергнув магов с высот, чтобы возвысить меня над ними. Они ненавидели меня, но боялись, ибо я управлял существами Извне, приходящими по моему зову и выполнявшими мои приказы. Клянусь Сетом, мой враг не ведал часа, когда он мог проснуться в полночь и почувствовать когтистые пальцы безымянного ужаса на своём горле! Я творил чёрную и ужасную магию с помощью Змеиного кольца Сета, которое нашёл в тёмной гробнице в лиге под землёй, забытое ещё до того, как первый человек выполз из моря слизи.

Но вор украл Кольцо, и моя сила была сломлена. Маги восстали, чтобы убить меня, и я бежал. Переодетый погонщиком верблюдов, я путешествовал с караваном по земле Котх, когда на нас напали разбойники Аскаланте. Всех в караване перебили, кроме меня; я спас свою жизнь, открыв Аскаланте, кто я такой, и поклявшись служить ему. Горьким было это рабство!

Чтобы удержать меня в повиновении, он написал обо мне на пергаменте, запечатал его и отдал в руки отшельника, обитающего на южных границах Котха. Я не осмеливаюсь вонзить в спящего Аскаланте кинжал или выдать его врагам, ибо тогда отшельник разломит печать, вскроет пергамент и прочтёт – так наставлял его Аскаланте. И он произнесёт слово по-стигийски…

Тот снова вздрогнул, и его смуглая кожа приобрела пепельный окрас.

– Людям в Аквилонии я неизвестен, – признался он. – Но если мои враги в Стигии узнают о моём местонахождении, то даже полмира, разделяющего нас, не уберегут меня от такой участи, которая вырвала бы душу и из бронзовой статуи! Только король, у которого есть замки и полчища воинов, мог бы защитить меня. Итак, я раскрыл тебе свой секрет и настоятельно прошу заключить со мной соглашение. Я могу помочь тебе своей мудростью, а ты сможешь защитить меня. И однажды я найду Кольцо…

– Кольцо? Кольцо? – Стигиец недооценил абсолютный эгоизм аристократа-собеседника. Дион даже не вслушивался в слова раба, настолько он был поглощён своими мыслями, но последнее слово всколыхнуло его эгоцентризм.

– Кольцо? – повторил он. – Это заставляет меня вспомнить о моём кольце удачи. Я купил его у вора-шемита, который клялся, что украл его у волшебника далеко на юге и что оно принесёт мне удачу. Митра свидетель, я заплатил ему достаточно. Клянусь богами, мне нужна вся возможная удача, учитывая, что Волмана и Аскаланте втягивают меня в свои кровавые интриги – я позабочусь о кольце.