Гондольер бросился в гущу драки, пытаясь остановить хоть кого-то, но его усилия были безуспешны. Я заозиралась, ища путь к отступлению, но выход был заблокирован основной гущей борьбы.

– Следуйте за мной, здесь есть задняя дверь.

Появившийся передо мной уже знакомый поэт указал на относительно свободное пространство за стойкой кабатчика: там действительно виднелась дверь.

Драка подбиралась ближе: в стену за моей головой прилетела пивная кружка, вдребезги разбившаяся от удара. Я пригнулась, сдерживаясь от того, чтобы применить магию.

– Уходим, синьорина, – поэт уже настойчивее указал на дверь. – Такие драки не заканчиваются быстро.

Поняв, что другого выбора не было, я неуверенно последовала за мужчиной. Тот отталкивал с пути пьяниц и всячески ограждал меня от драки.

– Вы только не магичьте, синьорина, тут и без этого неспокойно, – вполголоса посоветовал поэт.

– Как вы догадались? – пробормотала я.

– Тут кроме слова «ведьма» других названий таким, как вы, не знают. А вы мало того что ведающих упоминали, так ещё и защищали их. Вот я и предположил.

В этот момент я почувствовала себя последней дурой. Мне казалось, что я элегантно пыталась вывести Приску и Бернардо на гуманные рассуждения о ведающих, при этом не показывая своей заинтересованности. А оказалось, что абсолютно посторонний человек, который и разговор-то наш слышал только издали, сразу понял, кто я и что пытаюсь сделать.

Раздражённая на себя за глупость и на поэта за открытие этой глупости, я прошипела:

– Чужие разговоры подслушивать нехорошо.

– Тогда откуда мне брать вдохновение для поэзии? – с ухмылкой парировал мужчина, ничуть не обидевшись.

Дальнейший диалог на эту тему стал невозможным: крики в кабаке стали особенно громкими, и за ними я не слышала даже собственных мыслей.

Кабатчик куда-то скрылся: то ли пошёл останавливать драку, то ли, наоборот, сбежал от неё, поэтому поэт по-хозяйски открыл передо мной тонкую заслонку, отгораживавшую пространство за стойкой, и пропустил меня вперёд.

Дверь, к которой мы стремились добраться, оказалась незапертой, и уже через пару секунд я выскочила на улицу, жадно ловя ртом прохладный ночной воздух. Цель моего визита в кабак оправдалась на все сто: я отвлеклась от всех мыслей.

– Как вы, синьорина? – поэт, вышедший вслед за мной, плотно закрыл дверь.

– Всё в порядке, – отдышавшись, ответила я. – Спасибо, что помогли.

– Как можно не помочь прекрасной донне! – ухмыльнулся мужчина, театрально кланяясь.

В его ужимках было столько фальши, что я невольно поморщилась, на что поэт удивлённо приподнял бровь.

– Простите, – попыталась оправдаться я. – Мне непривычен такой… стиль общения.

– Понимаю. Хотя обычно женщинам нравится, – пожал плечами поэт.

– Всё может быть. Я говорю лишь о себе.

– Меня зовут Адриан Николетти, – искренняя, спокойная улыбка совершенно преобразила лицо мужчины.

Он уже не казался ни щеголеватым, ни ветреным. Мне стало интересно, было ли это ещё одной маской или именно таким он был на самом деле.

– Я Эстер Кроу.

Поэт коротко и без лишнего бахвальства поклонился.

– Вы ведь нечастый гость в таких местах? – спросил он, кивая на дверь в кабак.

– Верно. Это был почти что мой дебют.

– Яркий получился, – улыбнулся мужчина.

Не зная, что на это ответить, я решила постепенно заканчивать это внезапное знакомство.

– Если вы скажете мне свой адрес, то я смогу завтра отправить деньги, которые вы отдали за мой напиток.

– Если вы хотели узнать, где можно снова меня встретить, можно было просто спросить, – широкая белозубая улыбка на слегка загорелом лице мужчины снова была наигранно кокетливой.