Я прошла по деревянной утрамбованной в землю дорожке до самого дома, постучала в дверь. Звук оказался глухим, баба Нюра могла и не услышать. Тогда я дошла до окошка и аккуратно постучала по стеклу. Через несколько секунд белая занавеска зашевелилась, и я разглядела за ней женщину. Видимо, это и была хозяйка. Затем услышала шаги за дверью, выдаваемые скрипом половиц.

Открылась дверь, и я увидела маленькую хрупкую женщину с седыми волосами. Кожа на ее лице была настолько тонкая, что морщинки собрались на нем мелкой рябью. Они не лишили ее миловидности и женственности, а лишь подчеркнули красоту ее глаз, в которых светилась мудрость и богатый жизненный опыт. Я напрочь разуверилась в ней, как в алкоголичке, и расположилась к приятному общению.

– Здравствуйте. Вы баба Нюра?

– Утро доброе. Я баба Нюра. А ты, детка, кто будешь?

– Мне сказали, что у вас можно комнату снять, – ушла я от ответа. – Это правда?

Она окинула меня изучающим взглядом, а затем улыбнулась.

– Ну коль говорят, входи, посмотришь мои хоромы.

Я переступила через порог и оказалась в сенях. Из самого примечательного здесь оказались резиновые сапоги, калоши, домашние тапки с задником и женские туфли на низком каблуке – обувь на все случаи жизни. На бревенчатой стене на двух больших гвоздях висела старенькая курточка и болоньевый плащ, в углу аккуратно лежал скрученный ватный матрас в полосочку, стояла алюминиевая фляга.

Я скинула с себя кеды и вслед за бабой Нюрой вошла в жилую часть дома. Чистенькая обдуваемая кондиционером комната со светлыми занавесками на окнах, белая скатерть на столе и аромат жареных оладий вселили в меня уверенность, что я пришла домой и бояться мне нечего. Разноцветные коврики на полу напомнили детство: такие же стелила моя бабушка. Она вязала их сама, и не исключено, что эти тоже были ручной работы. Два лакированных шкафчика с книжными полочками и посудой отливали блеском и словно швейцары с двух сторон охраняли вход в другую комнату. Я решила, что это дверь в мою будущую спальню, но хозяйка сказала, что там ее комната и нет надобности ее смотреть. Эта гостиная тоже не подходила для моего размещения, потому что кроме небольшого диванчика на высоких ножках с деревянными подлокотниками иной мебели для сна я не обнаружила.

– Проходи на кухню, покажу комнату, которая у меня для гостей.

Слева от входа перед уютной софой оказался небольшой проем, скрытый занавесками. Я заглянула в него и увидела стандартный набор мебели, втиснутый в маленькое пространство, старенькую газовую печь и громко дребезжащий холодильник, пожелтевший от времени. Здесь, кажется, больше чем двум людям не развернуться, но именно это создавало атмосферу близости и тепла. На окне, обрамленном легкими занавесками, стояли два горшочка с цветущими фиалками, и невольно я улыбнулась. Какая милота!

Я прошла глубже и за холодильником увидела проход в комнату, о которой говорила хозяйка. Она была маленькая, душная, и видимо ее продавщица закусочной назвала кладовкой. В ней полутораспальная кровать с металлическим изголовьем и пружинным матрасом, а также темный лакированный шкаф. На торце шкафа прямоугольное зеркало, которое оказалось весьма кстати, учитывая мою маскировку.

Я поставила сумку и отважилась сесть на спальное место. Пятой точкой ощутила две пружины, обрисовавшиеся контуры моих ягодиц, и невольно мои брови взмыли вверх.

– У меня есть ватное одеяло. Если его постелить на матрас, будет мягче, – сказала женщина, заметив мою реакцию.

Я смущенно улыбнулась и перевела взгляд на трехлопастный напольный вентилятор. Хоть какая-то защита от духоты. Затем я посмотрела на окно, занавешенное старыми полинялыми шторами, и захотела открыть его, чтобы впустить глоток свежего воздуха.