P.S.
– Два пацана – два стрелковых фотопредмета! – рассмеялся отец, вручая братьям-близнецам подарки утром третьего дня. – С днём рождения, сынки!
Бабкин Геннадий
Сашенька
Во втором классе я сильно заболел пневмонией и меня положили в детскую больницу. Палата, куда меня определили, была маленькой, в ней стояли всего две кровати. Моя была с тумбочкой и находилась у окна. На другой, в углу, под капельницей лежал мальчик лет пяти…
…Едва за медсестрой закрылась дверь, я вылез из-под одеяла и сел к нему на кровать.
– Привет! Как тебя зовут?
– Сашенька.
Мальчик с любопытством разглядывал меня.
– Ну что, дружить будем?
Я взял его маленькую ладошку.
– Ложись, тебя ругать будут.
– Почему?
– Сейчас обход.
– Ты, наверное, давно здесь?
– Давно…
…Сашеньку очень любили все: нянечки, медсёстры и даже усатый доктор, который каждый день осматривал нас. Он всегда ему что-нибудь приносил: то яблочко, то печенье, то просто хлеб с маслом. Сашенька этому очень радовался, потому что к нему никто и никогда не приходил.
Как-то мои родители принесли мне целый пакет гостинцев. Я принялся раскладывать на тумбочке мармелад, зефир, апельсины и увидел, как Сашенька потихоньку наблюдает за мной. Я взял большую шоколадную конфету и дал ему.
– Возьми, это «Мишка на севере».
Сашенька взял, стал разворачивать конфету.
– А кто твой папа?
– Лётчик.
– А твой?
– У меня нет.
– Что, нет папы?
– Нет…
– А мама?
– У меня – бабушка!
Сашенька укусил конфету. Я забрал обёртки.
– Ладно, ешь, у меня много!
В тот день мне сильно досталось. Сначала от медсестры, затем от доктора, который строго-настрого запретил мне давать Сашеньке шоколад. Нянечка тоже долго ворчала на меня, потому что Сашенька запачкал конфетой постель.
Вечером, когда все ушли, я открыл пакет. Сашенька заворочался и повернулся ко мне. Я взял конфету, отломил половину и принес ему.
– На, ешь. Только половинку…
– Пасиба…
– Потом заешь хлебом и запьёшь водой, чтобы не узнали.
Так появился наш с Сашенькой большой секрет. Я стал делиться с ним, отдавал половину того, что мне приносили родители. Мы дожидались вечера и, когда все уходили, начинали наш маленький пир.
Через недели две мне уже разрешили гулять во дворе. Я стал приносить Сашеньке «добычу»: красивые камешки, жёлтый листик, веточку, похожую на крокодила. И Сашенька всегда очень ждал моего возвращения с прогулки. Один раз я принес ему самодельный кораблик. Я нашел его на хоздворе, у большой ржавой бочки. Она была почти полной. Вода была коричневая и холодная, можно было пускать кораблик, но завхоз мне не разрешил. Он сказал, что так я заболею, и прогнал…
…На этот обход к нам пришли сразу три доктора. Один был наш, а другие – незнакомые. Меня почти не осматривали, все пошли к Сашеньке. Они долго слушали его, постукивали по груди, затем стали серьезными и говорили много непонятных слов. Когда они ушли, я посадил Сашеньку повыше.
– Меня не выпишут.
У Сашеньки потекли слёзы.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю…
– Хочешь, я их попрошу, чтобы тебя отпустили?
– Нет.
– Почему?
– Ты же останешься.
– Ну да.
– Я хочу с тобой.
Вечером ко мне пришла одна мама. Она принесла только яблоки.
– Ма, а где конфеты?
– Всё – дома! Тебя на днях выписывают.
– Ну, и что? Я обещал Сашеньке.
– Поделись с ним яблоками…
– Ну мама!
– Что ты от меня хочешь, чтобы я купила ему конфеты?
– Нет.
– А что?
Я схватил маму за руки:
– Давай Сашеньку заберём!
– Куда заберём?
– К нам.
– Ты что говоришь… у него – свой дом, родители.
– У него нет никого, к нему даже не приходят.
Мама обняла меня, стала вытирать слёзы, потом заплакала сама.
– Не всё в жизни можно, сынок… Ты будешь его навещать… и я тоже с тобой…