Увидев нас, она съёжилась, но потом поднялась, подошла к Юре и принялась, брызгая слюной, ему что-то громко мычать.
– Иди, иди, я не понимаю! – Юра попятился от неё назад.
Тогда Жаба схватила Кольку за руку, но он резко оттолкнул её. Колька тоже дал задний ход: – Теряемся, а то она мне вторую руку поломает…
В это время котёнок протяжно мяукнул и затих.
Жаба, вся трясясь, боязливо подошла ко мне, остановилась и, глядя мне прямо в глаза, заплакала: «Ква-ква-ква-ква!» Я её понял. Через минуту хозяин «Волги» откатил машину. Жаба схватила бездыханного котёнка на руки и, прижимая его к себе, быстро пошла прочь, но вдруг замедлила шаг и обернулась. Она смотрела на меня и улыбалась мне. Я сам видел.
После этого случая Жаба исчезла. Взрослые пацаны говорили, что её определили в интернат или в психушку, но скоро о ней вообще забыли и больше не вспоминали никогда.
Ошейник
– Где этот гадёныш?
Разъярённый отчим распахнул дверь. Вовка вздрогнул, спрятал деньги в носок.
– Пятихатку ты взял?
Отчим набычился, надел на шею толстую цепь с крестом.
– Не кричи, голова раскалывается…
Мать подтянула недопитую бутылку.
– Заткнись, синька, а то и тебе достанется.
Отчим поймал Вовку за руку, потащил из комнаты.
– Не бейте, это не я!
– Ты зачем деньги берешь? На водку?
– Нет!
– Дурь куришь или клей нюхаешь?
– Не надо, отпустите!
Вовка вырвался, выскочил из квартиры, слетел по лестнице вниз. В подвале пятиэтажки было темно, но Вовка знал дорогу на ощупь. Он подлез под трубы и зажёг фонарик.
– Вставай, Черныш! Есть будем!
Пес, скуля, встал и, поджав лапу, завилял хвостом. Вовка достал сосиски, положил на пол.
– На, ешь! Ты не скули, мне ещё хуже: мать пьёт, отчим озверел совсем, думаю, он нас из квартиры скоро выгонит, – Вовка поправил собаке белый ошейник. – Вот тогда к тебе приду, вместе будем!
Вовка обнял собаку. Черныш дернулся, взвизгнул от боли.
– Прости, я не хотел! Я тебе лекарство принесу, обещаю!
Все стихло. Вовка прислушался: кто-то сильно захрапел. Пора! Он проскользнул в прихожую, нашел куртку отчима, полез по карманам. Мелочь, ключи, бумажки… денег не было. Вовка хотел уже уйти, но вдруг увидел нож отчима. Он встал на цыпочки и взял его с полки. На пустыре пацаны за нож дали только сотню. Они же подсказали, где купить мазь. На еду денег совсем не оставалось, и Вовка вернулся во двор. Мусорные баки были полные, и Вовка залез на бак. Он стал искать и складывать съестное в пакет.
– Во, даже колбаса есть!
Вовка спрыгнул с бака:
– Ой!
Управдом тетя Маша схватила его за шиворот.
– Тебя что, домой не пускают?
– Это я для Черныша. У него лапа перебита!
– Ты его лечишь?
Вовка показал ей мазь.
– Ему нужен ветеринар.
– А он за деньги?
– Ещё какие! У отчима попроси, пусть даст.
Вовка повернулся, показал свой фонарь под глазом.
– Уже дал!
– Вставай, Черныш, лечиться будем!
Пёс с трудом приподнялся, лизнул ему руку. Вовка вытащил тюбик, принялся мазать рану. Черныш заскулил.
– Терпи! Я же твой друг!
Вовка вытряхнул объедки из пакета:
– Налетай! Тебе поправляться надо. Я решил: мы с тобой в тайгу уедем. Будем жить вдвоём в избушке, как в мультике. Ты будешь зайцев ловить, а я грибы и ягоды собирать. Не пропадём!
Вовка замолк, затем вздохнул, отломил себе кусок засохшего кекса.
Через час отчим стегал Вовку тонким ремнём и его цепь раскачивалась, как маятник, и отсчитывала удары.
Вовка прислушался, подлез под трубы.
– Ты что скулишь, Черныш?
Пёс попыталась встать, но задрожал и рухнул на пол.
– Вставай, родненький! – Вовка схватил его за ошейник. – Я сейчас, Черныш, я доктора при-
веду! Я тебя не брошу!
Вовка влетел в комнату, метнулся к матери.