Антонио утвердительно кивнул. Его взгляд был сосредоточенным, а движения – быстрыми.

Священник тяжело вздохнул.

– Вы ошибаетесь, это деревня проклята, и помочь ей сможет только бог.

Лидия, на мгновение, остановившись, посмотрела на него прямо.

– Значит, я приложу все силы, чтобы ему помочь. Просто скажите, где колодец.

– Он в конце деревни, – сказал он, показав рукой.

Она посмотрела на детей, а затем на Антонио. Её голос был твёрдым и спокойным, но в глазах горела решимость.

– Мы спасём их. Во что бы то ни стало.

Лидия села на корточки возле лавки, внимательно разглядывая детей. Их кожа была неестественно бледной, почти прозрачной, а сыпь делала их облик ещё более болезненным. Она аккуратно поправила одеяло на девочке, чтобы та не замёрзла, и обернулась к священнику.

– Отец Фёдор, а где их родители? – мягко спросила она, стараясь не задеть его чувств.

Священник на мгновение отвёл взгляд, его лицо потемнело, как будто он вновь переживал боль утраты. Он медленно перекрестился и тихо заговорил, словно сам с собой:

– Мать из – Миланица, умерла при родах. Не вынесла, бедняжка… Господь забрал её, как я думаю, за грехи молодости. А отец их Ярослав… его похоронили неделю назад.

– Неделю назад? – переспросила Лидия, её голос дрогнул.

Священник кивнул, и в его глазах мелькнула горечь.

– Господь наказал его хварью за грехи. Это была Его воля. Мы не можем понять замыслы Всевышнего, но принимаем их смиренно.

Антонио, стоявший в стороне, сжал кулаки, но промолчал. Он не понимал слова священника до конца, но тон голоса и мрачное выражение лица ясно говорили о горечи и смирении. Лидия, напротив, чувствовала, как в ней растёт смесь жалости и гнева.

– И теперь Господь испытывает их детей? – едва слышно спросила она, повернувшись к малышам. Её голос дрогнул, но в нём звучало недовольство.

Отец Фёдор кивнул.

– Да, дитя моё. На всё воля Божья. Мы не можем перечить Ему. Если Он решил, что дети должны испытать страдания, значит, это так и должно быть.

Лидия резко встала, её взгляд стал острым как клинок.

– Но ведь можно было помочь! Можно было спасти их отца, если бы его лечили вовремя. Эти дети – они невинны. Они страдают не за свои грехи!

Священник посмотрел на неё с укором, но в его взгляде читалась усталость.

– Я молился за них, Лидия. Молился каждый день. Я просил у Господа милости для этой семьи, но… Его воля не изменилась.

Лидия покачала головой, её руки сжались в кулаки.

– Отец Фёдор, молиться – это хорошо. Но Господь дал нам разум, руки и сердце. Он дал нам силы бороться! Это тоже Его воля. И я не позволю этим детям умереть только потому, что кто-то решил ничего не делать.

Антонио сделал шаг вперёд и мягко коснулся её плеча. Она обернулась и увидела в его глазах спокойствие и поддержку. Это помогло ей немного успокоиться.

– Простите меня, если я кажусь вам дерзкой, – сказала она уже тише, обращаясь к священнику. – Но я не могу сидеть, сложа руки, когда вижу такое. Вы говорите о воле Божьей, и, возможно, вы правы. Но, может быть, Его воля в том, чтобы мы сражались за жизнь, которую Он дал?

Отец Фёдор внимательно посмотрел на неё. Его лицо было строгим, но что-то в её словах заставило его задуматься. Он вздохнул и опустил взгляд.

– Делайте, как знаете, Лидия. Если вы чувствуете, что это ваш путь, я не буду мешать. Но знайте: ответственность за их жизни теперь на вас.

Лидия кивнула.

– Ответственность – это то, к чему я готова.

Антонио молча, смотрел на неё, восхищаясь её решимостью. Он чувствовал, что её сила и доброта были больше, чем просто навыки знахарки. Это была её внутренняя сущность.