– А чего не клюковку? – спрашивает Ларик, ценитель изысканных и сладких удовольствий.

– Если с нее начать, сушить начнет, а может и грудная жаба придавит. – делюсь обоснованными опасениями.

– А портыш резиной отдает! – вставляет Кислый.

– Ершить будем! – дыхнул дымом и разом решил хитрый Сазан.

Ну ершить так ершить. Это значит пацаны будут пить пиво с портвейном 50/50. Опять-таки, дрянное пиво. Мне тогда придется мешать портыш с газировкой. Иначе и правда дух резины с кислотой и чем-то ядовитым, идущим в противоход (порт внутрь – пары наверх), приведут к плачевному результату. Но если с газировкой, то тогда надо уходить в отрыв объемом. Иначе не честно совсем. И так хотел зайти алкоферзем на сцену, а мне дали стульчик за детским столом. Тем временем Ларик фирменно срывает зубом пластиковую пробку. Глухо булькает взахлеб бутылка. Мягко стелется пиво солодовое. Матово поблескивают кружки под лампочкой желтоватой.

– Желаю, чтобы все! – Ларик подписывает нам приговор.

– Тяпнем, клюкнем, бахнем! – поддерживает Сазан.

Льется, льется портишок, усыхает корешок. Что-то, и правда, как будто сначала усыхает, а потом, напротив, – расходится в развеликую ширь. За которой где-то вдали мелькает блестящая и быстрая, каменистая и ревущая река Валкийоки. Надо все-таки обсудить, как мы по ней поедем. И Ларик будто слышит мои мысли, вроде как вглядывается в ту же самую необъятную ширь.

– Давайте про реку побазарим, пока все не нажрались. Смотри, Лось, я не совсем догнал, как мы рассаживаемся по итогу?

– Да я тоже не знаю, Сазан говорит, он на Таймене мастак катать, значит пусть на нем капитанит. Я бы тогда пошел кэпом на Щуку, ну а вы с Кислым – это ХЗ, как вам нравится.

– Мне байдарка больше нравится, я хотя бы видел, как она выглядит. – Кислый, оказывается, все-таки имеет какой-то опыт.

– Ага, вот и славно, а я тогда с Лариком покачу. Только Сазан, ты реально нормально умеешь на нем ездить? А то потонете – придется пешком выбираться. – запоздало интересуюсь я.

– Да нормально, я на нем уже два раза в Карелии с батей гонял.

– А кем – мартышкой? – Ларика не провести.

– Мартышка – это ты. Матросом в основном, но капитанил тоже. Да и че мы щас разводить начинаем. Решили, что на этих лодках покатим – значит покатим. Нормально все будет, говорю.

– Век воли не видать! – а самому мне интересно, как Сазан проведет свой экипаж сквозь воды белые, кипучие.

– Пацаны, а как мы до места доберемся? Я охерел, когда посмотрел повнимательнее на билет сегодня. Нам же ехать полтора суток. Это как. Куда там вообще столько ехать? – вошел с ноги в беседу Кислый.

Тамбур заполнился смехом и улюлюканьем. Ларик стал изображать карлика-горбуна, согнувшись в позвонках, прискакивая с подволоченной ногой. Я беспечно катался по стенам. Весь этот спектакль презентовал невыносимую легкость бытия. Но Кислый не проникся.

– А чего вы ржете так? Не посмотрел расписание как вы, за месяц там или за сколько, и чего теперь?

– Кислый, а ты мне расскажи, что ты с собой взял, кроме чая байхового? – спрашивает Сазан.

– Да иди ты!

– Ну камон, реально интересно! – совершенно искренне восклицаю я.

– Да ну тебя козе в трещину. – надулся Кислый.

– Хорошо, а спальник взял? – начал перекрестный допрос Ларик.

– Ага.

– Пенку видел, а дождевик? – допрос продолжается.

– А на хера дождевик, если палатка есть? – и снова хохот и юродивые пляски.

– Во ты блаженный, а на воде ты тоже в палатке будешь ехать? Я же говорил про дождевик. – деланно сокрушается Ларик.

– А ты собираешься под дождем куда-то плыть? – Кислый думает, что он великолепно парировал зарвавшегося Ларика.