– Они идут… мы не успеем....

Андрей почувствовал, как у него кровь застыла в жилах. Что она имела в виду? Кто шептал ей это? Он не мог избавиться от ощущения, что она находится на грани чего-то необратимого.

Затем наступила другая волна – слуховые галлюцинации. Эля вдруг встала, и, кажется, она что-то услышала в соседней комнате, даже не оглядываясь.

– Ты это слышишь? – спросила она, и её голос был странным, низким, как если бы что-то чуждое проникло в её тембр. Андрей пытался что-то ответить, но её глаза были уже пустыми, её сознание как будто плыло вдаль, уходя в неведомую темную бездну, в тот мир, где реальность и иллюзия переплетаются.

Его тревога росла, когда он увидел, как она снова протянула руку к чипу, её пальцы как будто сами тянулись к этому металлическому предмету, излучающему не только холод, но и некую тёмную энергию, незримую для его восприятия. Он понимал, что с каждым её прикосновением с чипом что-то внутри неё менялось. В её глазах что-то было чужое, как если бы она больше не была собой, а была просто сосудом, в который вливались силы, превышающие её собственные.

– Эля, тебе нужно сделать перерыв. Ты не в себе, – сказал он, стараясь поймать её взгляд, но её глаза были устремлены не на него. Она не слышала его слов, или, может быть, не хотела их слышать.

Её губы едва шевельнулись:

– Я должна это закончить… Я должна… – Она сказала это как заклинание, словно сама не могла остановиться, даже если бы захотела.

Он почувствовал холод по спине. Всё, что он знал, всё, что они изучали, казалось, теряло смысл. Этот чип был чем-то гораздо большим, чем они могли себе представить. Он был не просто технологией, не просто устройством для сбора данных – он был чем-то живым, что привязало Элю к себе. И этот тёмный, невидимый мир, наполненный магией и скрытыми силами, начинал расползаться вокруг неё, поглощая её разум.

Но Эля не слышала его. Она продолжала работать, её движения становились всё более механическими, её тело будто забывало, что оно человеческое, а её мысли терялись в темных лабиринтах, ведомых не ей, а тем, кто шептал изнутри чипа.

Экран планшета вдруг начал пульсировать. Сначала еле заметно, как слабое мерцание, но с каждым мгновением свет становился всё ярче, а изображения всё более странными. Символы, которые раньше казались обычными строчками текста, теперь превращались в замысловатые знаки, совершенно не похожие на цифры или буквы. Они закручивались в спирали, растягивались, расплывались, как будто живые, словно сами по себе двигались, извиваясь и захватывая пространство экрана.

Эля сидела, не отрывая взгляда, её дыхание становилось всё более тяжёлым, а глаза как будто пытались выйти из орбит, следуя за каждым движением этих знаков. Чувство тревоги, которое давно поселилось в её груди, теперь начало сдавливать её грудную клетку, как металлические цепи, которые тянулись всё сильнее. Она почувствовала, как её разум становится всё более вязким, словно её мысли обволакивал какой-то густой туман, который не давал ей сосредоточиться. Каждая буква, каждый символ, мелькнувший на экране, начинал всё больше заполнять её сознание, выталкивая всё остальное. Шум в ушах усиливался, и казалось, что каждый звук был искажён, затянут, а пространство вокруг становилось неуловимо чуждым, как если бы оно вовсе не существовало.

Её пальцы замерли на клавиатуре. Она не могла оторвать взгляда от экрана, хотя её тело было охвачено странным волнением. Знаки на экране, эти странные, закручивающиеся символы, как будто шептали ей что-то. Нет, они не шептали, они говорили. Это не было ни голосом, ни словом, это было нечто иное – ощущение, пронизывающее всё её существо, как ледяной поток, который постепенно поглощает, обвивает сознание, вытягивает изнутри.