Комната была тускло освещена, свет тусклой лампы, висящей на потолке, как будто боялся проникать в тёмные уголки пространства. Стеллажи с архивами стояли по обеим сторонам, будто стражи забытых тайн. Эля, шагнув вперёд, почувствовала, как воздух стал плотным, тяжёлым, словно сама комната обрушивала на них свою молчаливую угрозу.

Они начали искать. Эля скользила пальцами по папкам, прижимая к себе один за другим старые тома, пытаясь поймать хоть какое-то движение в этом мире забытого знания. Андрей взял в руки толстую папку с мраморным переплётом и открыл её, поглощённый строчками, которыми был заполнен каждый лист. Костя, стоя у стены, настороженно оглядывался, как бы не упуская из виду что-то важное.

Но вдруг Эля замерла. Она остановилась, сжимая в руках жёлтый от времени документ, на котором, как на знаке, красным сияли те самые символы. Тот же древний язык, те же извилистые, причудливые линии, что были выгравированы на чипе.

Её дыхание перехватило, и она ощутила, как холодный поток тревоги пробежал по её позвоночнику. Это было что-то большее, чем просто совпадение. Символы не могли быть случайными – они были связаны, и Эля чувствовала, что они ведут к чему-то, что оставалось за пределами их понимания.

– Это… это тот же язык, что и на чипе, – прошептала она, не в силах скрыть волнения в голосе.

Андрей подошёл к ней и посмотрел на документы. Его лицо стало серьёзным, а глаза сузились. Он начал понимать, что они уже слишком далеко зашли. Но всё ещё оставался вопрос: что именно скрывают эти символы? Что стоит за этим проектом?

В воздухе витала странная, почти осязаемая напряжённость. Каждый их шаг, каждое движение казалось будто не совсем их собственным. Эля чувствовала, как невидимые глаза следят за ними. Может быть, это просто её воображение, но казалось, что пространство вокруг сжимается, как если бы они были в центре чего-то гораздо большего.

И вот в этот момент, когда они изучали документы, Эля вдруг почувствовала, как тяжело стало дышать, как холодок пробежал по шее. В её ощущениях, в её восприятии что-то изменилось. Казалось, что всё вокруг начало сгущаться, что они стали частью какой-то невидимой игры, и их действия кто-то следил за ними, что-то скрытое, зловещее. Кто-то, кто знал больше, чем они.

Она продолжала смотреть на символы, но в её сердце уже не было сомнений. Они были на верном пути. Вопрос только в том, насколько опасным будет следующий шаг.

В воздухе висела тяжёлая тишина. В лаборатории царил мрак, но его не было видно. Это была тишина, проникающая в каждую клеточку, каждое пространство, сковывающая движения и мысли. На планшете, осветившем лишь маленький участок стола, отражался тусклый свет, отбрасывающий длинные тени, которые, казалось, живут своей собственной жизнью. Тени на стенах плавно растекались, смазывались, как если бы их ткали невидимые нити. Даже приборы, привычно молчащие в углу, начали как будто чуть шевелиться, тянутся, коверкая пространство, подстраиваясь под новую реальность. Стены казались притягивающими, словно выдавливающими из себя это непереносимое напряжение.

Эля и Андрей, поглощённые работой, сидели рядом друг с другом, но их мысли и чувства словно уже давно начали жить раздельно, отдельно от этих холодных стен и электронных устройств, которые обычно казались такими привычными. Оба были погружены в изучение чипа, но Эля ощущала странное беспокойство, как если бы в воздухе что-то изменилось, что-то, чего она не могла объяснить, но что поднимало волны тревоги в её груди.

Чип, лежащий перед ними, вдруг показался не просто технологическим артефактом, а неким живым существом, наполненным таинственной силой. Его металлические края, изначально безжизненные, начали мерцать в темноте, словно притягивая её взгляд. Эля обвела его глазами, но с каждым взглядом напряжение в её теле возрастало, холод пробежал по коже, а пальцы, что лежали рядом, едва не задрожали. Это было похоже на присутствие чего-то невидимого, чего-то неумолимого, что словно проникало в её сознание и тянуло к себе.