- Щеколду будете ставить на место или без нее обойдемся?

4. Глава 3

Тот разговор под лестницей что-то изменил во мне. Раньше я мечтала просто о замужестве. Думала себе – всяко там будет и лучше и веселее, чем в доме мачехи. А тут стала мечтать о большем, чем просто замужество.

Кто же не знает о любви между мужчиной и женщиной? Вот и я слышала - о ней рассказывалось в песнях и сказках. Говорилось о том, что люди не могли жить друг без друга, счастливо проживали всю жизнь вместе и умирали в один день. Значит то, что вдруг сталось со мною, этой любовью еще не было. Я могла жить и без него, мне доставало просто мыслей о нем.

Вспоминала его мягкий, но звучный голос, приятный глазу облик, а еще ласковое, не жаркое тепло, что шло от его большого тела, мужской запах… не вызывающий отторжения у моего носа. Стражники часто пахли чесноком и лошадиным потом, ваксой, сделанной из печной сажи и животного жира, а еще горьким дымом. А он – терпким зеленым листом, что ли? И тоже немного дымком, но таким… будто от фруктовых веточек. А то, что он не был красавцем, да еще и не молодым, а в возрасте, только придавало ему притягательности в моих глазах.

Молодым мужам не было до меня дела – братьям, стражникам, тем, кого встречала в переходах терема. Они или гнали меня или опасливо отводили глаза прочь. А он нашел для меня и время и добрые слова, и после этого мне стало легче и лучше. Как такое сталось из-за нескольких слов – я не понимала и много думала, стараясь понять. Чем больше думала о нем, тем больше мне нравилось делать это. Я начинала верить в то, что для меня возможно в будущем не просто что-то хорошее, а и чудесное – как в сказке.

Через седмицу меня опять позвали к брату, и я пошла, размышляя – вот как оно так сталось, что иду к нему, будто на казнь? Ведь раньше я любила и его и Ольвига. И они будто бы тоже - баловали, жалели, дарили маленькие подарочки и сладости. А потом как-то разом все осталось в прошлом, все испоганила мачеха.

В большом покое, где ждал брат, мне опять велели поднять рубахи и показать ноги. Я подчинилась. Мачеха поджала губы.

- Может там весь зад да бока синие, ноги-то она теперь бережет…

Я в изумлении уставилась на нее – это же она совсем не жалеет своих приживалок! Ведь брат обещал казнить их, если не досмотрят за мной. Или они не так уж важны, а важно другое? Да так, скорее всего, и задумывалось - неустанно и настырно вкладывать в его голову только плохое обо мне. И я решилась ответить:

- Так государь в банный день может зайти и посмотреть, если сочтет нужным.

- Непременно, - мрачно ответил Саур, - надеюсь, что и дальше с тобой не будет мороки. И еще, мать, княжна должна смотреться княжной, а не чернавкой. Меньше чем через год мне нужно будет искать ей мужа. О том, что она на выданьи, уже знают. И я боюсь даже думать о том, какие слухи ходят о Северной княжне, если ее видели одетой в обноски.

- Правильные слухи, правильные, - подхватила мачеха, - что скромна да непривередлива, покорна да послушна, глаз от пола не подымет. Для чего же я столько лет старалась? А что страшна да бесцветна, как рыбина, вся в мать свою…так брови насурьмим, щеки свеклой натрем, косы хною выкрасим. Кому-нибудь да всучим. За выгодный договор и не такой страх за себя возьмут.

Брат молчал и смотрел на нее… долго смотрел. А потом перевел взгляд на меня и я крепко сжала веки, чтобы не брызнули слезы, подступившие к глазам - а я ведь совсем забыла… Забыла, что плоска, костлява и бесцветна. Что только и есть во мне – правильное воспитание. И размечталась о хорошем, о сказке думала.