Я подхватилась, метнулась к своим сундукам и надо же! В первом же нашла нижнюю рубаху, посчитав это добрым знаком. Накинула ее, следом – полушалок на плечи и выскочила за дверь. Прошла по длинному проходу, растерянно оглядываясь - я не знала дома, не знала где мне искать его. Шла до самого конца, пока не дошла до окна и там запнулась, застыла на месте, потому что услышала…

Все, как тогда, когда брат был с Любчей – из-за двери раздавались похожие звуки. Ритмичный глухой стук временами прерывался, и тогда я слышала звуки поцелуев, бормотание и стоны – протяжные, хриплые – его голос. А потом женские – тонкие и жалобные… будто она была совсем без сил или ей больно… до боли хорошо! Мужской остервенелый какой-то рык и опять ритмичные стуки, громкое хриплое дыхание, слышное даже за дверью... Я замерла, не двигаясь и не дыша, а казалось – медленно падала в бездонную пропасть. Сколько я так стояла, как неживая, безнадежно опустив руки? В груди запекло… втянула в себя воздух, которого не доставало… опомнилась и задышала, развернулась и пошла на непослушных ногах, где-то по дороге утеряв полушалок.

Уляна… мой страх. То, чего я так боялась – его Любча… Вошла в отведенную мне светелку и осторожно опустилась на кровать. Я словно замерзла внутри, замерла. Прикрыла веки и жалко улыбнулась… ну надо же – сейчас бы поплакать всласть, а слез нет, как нет. Только еще с того раза жжет под веками, будто туда песка насыпано. Начала тереть кулаками, прижала сильно - не помогает, хуже только стало.

Сидела и раскачивалась всем телом, зябко обняв себя руками. Сама понимала, что не в себе сейчас, что нужно опомниться, успокоиться. А в голове одно - что же он не пощадил меня, не потерпел, не обождал хотя бы самую малость - эту ночь одну?!

Встала, вдруг разом решив, что буду делать дальше. Прошла, покопалась в сундуках, нашла и взяла в руки ножницы для рукоделья. Постояла немного, глядя в зеркало – глаза красные, больные и волосы растрепаны… стянула их в косу.

Большие кованые ножницы показались неожиданно тяжелыми, или руки вдруг ослабели? Решительно выдохнула и стала резать косу – прихватив рукой, понемногу, но верно. Связала срезанный обрубок такой же синей лентой, как та - обручальная. Осторожно положила на стол и посмотрелась в зеркало – тонкие светлые прядки пушились одуванчиком, едва достигая плеч неровными кончиками. Голове стало непривычно легко, даже отступила боль, раздиравшая ранее виски.

Друна говорила про кровь… ее же не должно быть много? Иглой уколола палец и стала капать кровью на простынь, давила пока палец не заболел. Капли падали то рядом, то поодаль и я размазала их, собирая в кучу. За спиной скрипнула дверь и я, дернувшись, обернулась…

- Любча… напугала, - прохрипела задушено. Я бы умерла на месте, если бы сейчас вошел он.

- Ты что это? – ошарашено оглядывала она меня.

- Ты должна мне – помнишь? Ты клялась, обещала, - пристально взглянула я ей в глаза.

- Скажи вначале, - просила она тревожно.

Я трудно вытолкнула из себя только первые слова, а потом они полились рекой – захотелось выговориться и пожаловаться:

- Он отказался от меня, не хочет быть мне мужем, сказал – по-отцовски… Я тогда плохо поняла - волновалась…, сейчас вот только дошло до ума. Я не смогу… слишком это больно, Любча. Слишком сильна обида. Не за то, что совсем не люба ему, это как раз понятно и ладно бы… это я пережила бы. И сделала бы все, чтобы понравиться потом. Но не теперь - мою первую ночь он подарил Уляне. Такое нельзя простить, даже понять трудно. Я, оказывается, совсем не знала его, а теперь… забыть хочу. Ошиблась… нельзя судить о человеке по нескольким словам. Но теперь чего уж? Нужно как-то исправлять то, что натворила. Выведи меня за городские стены? Я бы и не просила тебя, просто города совсем не знаю. Потом уйду, а ты останешься, скажешь – когда увидела, что я пропала, то кинулась вдогонку, искала. Мне бы только за стены, а там со мной все ладно будет, я уже придумала куда пойду.