И, не дожидаясь ответа, сорвался с места:

– Бежим!

Вновь замелькали пролёты, коридоры, запорошённый снегом сад. Есеня так быстро перебирал своими короткими ножками, что Олешка едва поспевал за ним.

У входа на мельницу домовёнок вдруг остановился как вкопанный. Княжич чуть не налетел на него.

– Обо всём, что увидишь – молчок, да, – без предисловий заявил Есеня. – Никому!

– Ага! – тяжело дыша от быстрого бега, ответил Олешка. – Даже Санко?

– Никому! Повторяй: иду, чёрным вороном лечу, кольцом качу, огнём погоняю, язык отнимаю, чтоб губами хлопал да молчал, да зубами скрежетал, ежли тайну растрепал.

– Да я и так… – попытался возразить княжич.

– Для верности! – строго велел Есеня.

Росс покорно пробубнил зарок. Домовёнок довольно осклабился:

– Вот это дело, да! Пошли!

Внутри пахло плесневелой сыростью. Под ногами тревожно поскрипывали половицы, которыми был выстлан проход к мельнице.

Есеня, ухватив росса за руку, молча тянул за собой всё дальше и дальше в глубь скалы.

Поначалу княжич пытался запомнить дорогу, но вскоре бросил: уследить за всеми этими поворотами и ходами было невозможно. А домовёнок лишь сосредоточенно пыхтел – будто тащил не мальчика, а воз с дровами. Как он только не терялся в этом лабиринте?! Да ещё в полной темноте!

Деревянный настил сменился твёрдым камнем и мелкой галькой. Под ногами теперь хлюпала вода.

Широкие в начале проходы превратились в узкие лазы. Олешка то и дело больно стукался об острые выступы. Сердце в груди рассыпалось дробью почище боевых росских барабанов. Но он старался не показывать страх.

И, понятно, сроду не признался бы, что душа у него ушла в пятки, когда впереди вспыхнул тусклый зеленоватый свет.

Они оказались в небольшой круглой пещерке – саженей пять в поперечнике.

Свет исходил от возвышавшихся то тут, то там друз34. Из прозрачных самогранников. А стены-то! Стены были усеяны изумрудными прожилками – будто молнии на фоне чёрного грозового неба. С потолка и от пола навстречу друг другу тянулись наросты цвета сочных луговых трав. Лепота!

Колодец находился в дальнем углу пещеры.

Есеня подтолкнул княжича:

– Чего ждёшь?

– Не знаю, – оробело молвил Олешка.

Он почему-то испугался. А если не получится?

Заглянул в колодец и увидел свою растерянную ряшку. Нахмурился. В ответ отражение скорчило ещё более глупую рожу.

Мальчик обернулся к домовёнку:

– Ну, и что дальше?

– Камушек бери, муравец, да! И кидай в колодец.

– Где брать-то?

– Зенки разуй, да! У тебя под ногами, глянь, скока.

Росс отыскал крупный, с кулак, зелёный булыжник. Есеня ехидно заметил:

– Долго же тебе ответа ждать, да… Доколь круги на воде улягутся.

– Так бы сразу и сказал, – обозлился Олешка. И нашёл другой, поменьше. – Теперь что?

– Кидай и думай. О том, кто тебе нужен, да. Мож, и докричишься… Силёнки-то небось есть, коль в Академию попал. А?

– Что ещё за силёнки? – чуть не заплакал княжич, но виду, конечно, не подал. – Можешь объяснить по-человечески?

– Которые вот тут, да, – домовёнок постучал себя по лбу. – Да не робей ты! У тебя, бают, особый дар. Должно получиться, да.

Эх, Светозар вот тоже всё время повторяет, что у росса большие способности. Знать бы, какие?!

«А это, Олешка, ты должен уразуметь сам! Иначе вовек ими не овладеешь». Сказал как отрезал.

Вечные светозаровы недомолвки бесили княжича.

Вон Санко – с ним давно всё ясно: сущий ведун! Ему и кресала не нужно, чтобы свечку запалить: перстами щёлкнул – и готово! Олешка, как ни пытался, повторить сию вычуру не мог. Жаль, дружка рядом нет!

И всё-таки слова домовёнка ободрили его.

Росс зажмурился, представил отца и швырнул камень в воду. Тот, хлюпнув, ушёл в глубину. Олешка прильнул к колодцу. Варок всемогущий, дай ответ!