На берегу валялось несколько высоких, по грудь, бочек. Некоторые из них были пустыми, а иные – и вовсе с выбитыми донышками.

Ночной двор

Возле отверстия в скале княжич остановился. Спёртый воздух ударил в нос. В пещере было гораздо теплее, чем снаружи. Оттого у входа клубилась молочная завеса из капелек пара.

Непонятный страх обуял Олешку. Он замер, не решаясь ступить дальше.

И, наверное, долго так топтался бы на месте, но из глубины вдруг послышался неясный шум – то ли пошаркивание, то ли поскрипывание…

Росса как ветром сдуло.

Он отскочил под сень гульбища и прижался спиной к одному из каменных столбов. Сердце забухало в груди так громко, что, казалось, всё кругом непременно должно пробудиться от спячки. Княжич, как наставлял Властояр, постарался задержать дыхание, чтобы успокоиться. Ф-фух, вроде удалось…

Нежданно в ночной тишине кто-то отрывисто закашлял. От резкого звука росс вздрогнул и съёжился. И всё же любопытство взяло верх: Олешка выглянул из-за столба.

В лунном свете у входа в пещеру стоял мальчишка. Худой, можно даже сказать – тощий. Поди, на полголовы выше княжича. С угольной копной торчащих во все стороны волос.

Он сосредоточенно рассматривал землю прямо перед собой.

«Ох, ну и наследил же я!» – досадливо заподозрил княжич. Однако успокоился – чужак не внушал опасений. Тем не менее, выходить из засады росс не спешил и продолжал изучать пацана издали.

Парень почему-то казался смутно знакомым.

Вроде не встречались раньше…

Галимый какой-то!

Странностей и вправду хватало.

Одёжа незваного гостя состояла из куска мешковины, свисавшего до самых щиколоток и перехваченного на поясе верёвкой. Пацан переминался с ноги на ногу – видимо, от холода, так как был бос. Шуйцу29 он прятал под тканью, а в деснице…

«Ах, ты!..» – чуть не задохнулся от негодования Олешка, заприметив зажатое в кулаке чёрное пёрышко.

Княжич шагнул из укрытия, напустив на себя угрюмый вид, чтобы выглядеть внушительнее:

– Эй, ты… Ты кто?

Мальчишка сорвался с места, даже не глянув на Олешку – только пятки засверкали.

Росс опешил от такой прыти:

– Стой! – завопил он, теряя драгоценные мгновения.

А беглец уже мчался через садик к спальным хоромам, не обращая внимания на запорошённые клумбы. Прямо к запертой двери!

«Ха, там-то я тебя и схвачу!» – мелькнула мысль в голове Олешки.

Но пацан перемахнул очередной куст…

И исчез.

Сначала княжич подумал, что он упал, зацепившись ногой за ветки. Но когда запыхавшийся отрок подбежал к крыльцу, там никого не оказалось. Вообще никого!

Нет, надо ещё раз всё осмотреть. Может, спрятался… Да где ж тут спрячешься? Один снег кругом.

А это что?

Олешка ткнул носком сапога мешковину, валявшуюся около самого порожка. Как сквозь землю провалился!

Вот невезуха!

Э-эх!.. И незнакомца упустил, и воронёнка не сберёг.

Как-то вдруг стало очень холодно.

А в душе – ничего, кроме злости. На себя, на этого таинственного пацана, на Дурилку… Стоеросовую!!!

Росс поплёлся обратно в келью.

Мысли роились в голове как шальные. Княжич ничего не понимал и оттого ярился ещё больше. И, сжав кулаки, люто молотил воздух.

Может, поэтому он не сразу услышал глухие шаги у себя за спиной. Будто кто-то неторопливо шествовал по ступенькам лестницы в тяжёлых деревянных башмаках…

Славония,

Месяц Новых Даров

Придорожная корчма в Добрянке гудела растревоженным ульем. В просторной трапезной с низким бревенчатым потолком, казалось, собрались мужики со всех окрестных хуторов.

Те, кому не досталось места на лавках, сгрудились вокруг тщедушного парнишки лет семнадцати в грязной и изодранной одёже. Он жадно глотал из огромной кружки, которую самолично поднёс корчмарь Глузд. Лицо и рубаха юноши были покрыты пятнами засохшей крови. Посреди лба, у самых волос, чернела внушительная ссадина.