Игорь присмотрелся к ней внимательнее, пока она оглядывалась. Лицо у нее было приятное, даже красивое, несмотря на замерзший вид. Тонкие черты, высокий лоб, аккуратный нос. Глаза большие, темные, с какой-то недетской грустинкой. На шее – ярко-голубой вязаный шарф, единственное яркое пятно на фоне темного пальто. Шарф был крупной вязки, мягкий на вид, и как-то не сочетался с ее одеждой, словно единственная теплая вещь, которую она смогла найти.
«Вы местная?» – спросил Игорь, чтобы как-то разрядить неловкое молчание, заполнить тишину, которая внезапно стала слишком густой.
Она покачала головой, не сводя глаз с пола. «Нет. Я проездом… К родственникам ехала, да автобус сломался. Недалеко отсюда… Вот и бреду теперь пешком… Не знаю, где я…»
История звучала странно и была какой-то даже неправдоподобной. Но девушка выглядела действительно уставшей и замерзшей, и в ее глазах стоял настоящий страх. Да и что ему терять? Новогодняя ночь, пустой гараж, незнакомая девушка – все как-то необычно, не по-спокойненски. Словно сон на яву.
«Может, чай хотите?» – снова предложил он, уже более уверенно. – У меня тут термос есть. Горячий.»
Она подняла глаза, улыбнулась робко, первый раз за все время их короткого знакомства. Улыбка у нее была светлая, немного грустная, но очень обаятельная. В ней было что-то беззащитное и притягательное одновременно.
«Не откажусь… Спасибо…»
Игорь налил чай в термокружку, протянул ей. Она взяла дрожащими пальцами, обхватила кружку ладонями, прижала к щекам, закрыла глаза. Потом сделала маленький глоток, задержала во рту, словно пытаясь согреться изнутри.
«Спасибо, – сказала она тихо, открывая глаза. – Как же хорошо…» В голосе появилось тепло, дрожь немного утихла.
Они молчали некоторое время, каждый думая о своем. Ветер за стенами гаража не утихал, снег все шел, стучал по крыше, заметал щели в воротах. В приемнике зазвучала какая-то старая песня про любовь, грустная и мелодичная.
«Меня Игорь зовут, – сказал он наконец, решив нарушить затянувшееся молчание. – А вас?»
«А меня… – она замялась на секунду, словно забыла собственное имя, или не хотела его называть. – Меня зовут Наташа.»
Наташа. Простое имя. Как и сама девушка. И в то же время что-то в ней было необычное, загадочное. Особенно эти большие темные глаза, смотрящие как-то вглубь тебя, словно пытаясь прочитать твои мысли, увидеть то, что скрыто за внешней оболочкой.
Они разговорились. Сначала неловко, невпопад, потом все свободнее и откровеннее. Говорили обо всем и ни о чем. О погоде, о Новом годе, о жизни в провинции. Наташа рассказывала что-то невнятное о своей работе, о родственниках, к которым ехала, но избегала конкретики, уходя от деталей. Игорь тоже что-то говорил о своей работе на заводе, о мотоцикле, о гараже, о своей скучной и размеренной жизни. Разговор тек неровно, с паузами, с неловкими улыбками, с случайными касаниями рук, когда брали кружки с чаем. Но в этой неловкости было что-то особенное, какое-то скрытое напряжение, как перед чем-то важным, неизбежным. Словно два случайных путника, встретившиеся на перекрестке судеб в метель и темноту новогодней ночи.
Время летело незаметно. Чай в термосе закончился. В приемнике начали транслировать новогоднее обращение президента, с помехами и треском пробивающееся сквозь метель. Наташа вдруг встрепенулась, словно очнулась от забытья.
«Ой, уже скоро Новый год, – сказала она с удивлением, глядя на радиоприемник. – А я тут у вас засиделась… Мне надо идти…» В голосе звучало неуверенность, сомнение. Куда идти в такую метель и темноту, она сама не знала.