А в Спокойном наступило утро, серое, хмурое, как и все утра в этом городе. Люди проснулись, потянулись, позевали, и снова погрузились в свои повседневные заботы. Они спешили на работу, ругались в пробках, спорили с коллегами, уставали, раздражались, злились, разочаровывались.

И в течение дня, как и всегда, они говорили о счастье. Они жаловались на его отсутствие, сетовали на его недостижимость, завидовали тем, кому, как им казалось, повезло его обрести.

«Счастья нет», – говорили одни. – «Это все сказки, выдумки для дураков».

«Счастье недосягаемо», – вторили другие. – «Оно где-то там, далеко, за горизонтом, а нам оно не светит».

«Счастье – это для богатых», – ворчали третьи. – «А мы, простые смертные, обречены на вечные страдания».

И никто из них не вспомнил о тихом стуке в дверь прошлой ночью. Никто не задумался о том, что, возможно, счастье приходило к ним, стояло на их пороге, предлагало себя, но было отвергнуто, не узнано, прогнано…

Деревня… Тихая, затерянная в складках холмов, словно морщины на лице старого мудреца. Время здесь текло иначе, медленнее, как густой мед, капающий с ложки вечности. В одной из покосившихся избушек жила бабка Аня. Не то чтобы «бабка» – скорее, по паспорту. В глазах же ее плескался озорной огонек пятилетней девочки. Болезнь, странная и редкая, остановила ее развитие в этом нежном возрасте. Тело росло, старилось, покрывалось сетью морщин, но внутри… внутри плескалось чистое, незамутненное сознание ребенка.

***

Она жила одна. Одиночество? Нет, это слово было чуждо ее миру. Она жила в единстве. Единстве с ветром, шелестящим в кронах берез. Единстве с солнцем, ласкающим ее морщинистые щеки. Единстве с дождем, барабанящим по крыше, словно колыбельная. Деньги? Их не было. Семья? Давно растаяла в дымке прошлого. Но она была счастлива. Не просто довольна, не просто примирилась с судьбой – счастлива. Как может быть счастлив цветок, распустившийся на обочине дороги, не зная о том, что есть сады и оранжереи.

Ее счастье не было показным, кричащим. Оно было тихим, глубоким, как лесной ручей, журчащий в тени деревьев. Оно не зависело от внешних обстоятельств, от погоды или урожая. Оно росло изнутри, как дерево пускает корни в землю. Оно было просто есть, как дыхание, как биение сердца.

Рядом, словно насмешка судьбы, вырос новый дом. Современный, стеклянный, сверкающий, как ледяной дворец. В нем жил Алексей. Молодой, красивый, богатый. По всем меркам мира – удачник. У него было все, о чем мечтают люди: деньги, власть, признание, женщины, машины… Но в глазах его – пустота. В сердце – лед. Он ходил по жизни, словно во сне, не чувствуя вкуса, запаха, радости. Счастье? Слово, которое звучало для него как пустой звук. Миф, сказка для бедных.

Алексей видел бабку Аню. Иногда – из окна своего сверкающего дома, иногда – проезжая мимо на своей дорогой машине. Видел, как она копается в огороде, напевая что-то под нос. Видел, как она сидит на лавочке у дома, улыбаясь солнцу. И что-то внутри него шевелилось. Непонятное, тревожное чувство. Раздражение? Зависть? Недоумение?

Как? Как эта нищая, убогая старуха может быть счастлива? Это же абсурд! Это противоречит всем законам логики и здравого смысла! У нее нет ничего! А у него есть все! И он несчастен. А она… сияет, как летнее солнце.

Этот контраст мучил его, не давал покоя. Он, успешный, сильный, владелец мира, не мог понять, как эта маленькая, словно сломанная кукла, женщина может обладать тем, чего он так жаждал, но не мог найти.

Однажды, в особенно мрачный день, когда даже солнце, казалось, отвернулось от него, Алексей решился. Он пошел к бабке Ане. Простой, грязной тропинкой, ведущей к ее покосившейся избушке. Словно богатый принц, заблудившийся в лесу, ищущий дорогу к мудрому отшельнику.