От того, догадался ли второй дядя, где она была этой ночью, зависит многое. Если догадался, матушка не удовлетворится только пятью ударами палок. Шучэн перенесла вес тела с одного колена на другое и осторожно потёрла левую лодыжку — там след от палки был особо заметен. Но болело гораздо слабее, чем несколько дней назад. Тело потихоньку выздоравливало и поправилось бы окончательно. Ей просто не повезло после случайного визита в пещеру столкнуться со вторым дядей.

Сначала она мёрзла, стуча зубами, и мысленно сетовала на плотно прижавшуюся к ней служанку. Тепло чужого тела не позволяло расслабиться, забыв хотя бы на мгновение о внутреннем холоде, который куда опаснее внешнего. Всякий раз, когда стылая ци добиралась туда, где у нормальных совершенствующихся находится нижний даньтянь, Шучэн рвало тёмной кровью.

Сколько ещё она простоит на голых плитах внутреннего дворика до изнуряющей кровавой рвоты?

Второй дядя сказал: холодная ци со временем отступит. Тело с каждым испытанием будет сильнее и однажды позволит духу вырасти. Поэтому не стоит бояться неудобств и боли.

Шучэн искренне верила в это… пока не увидела ту измученную деву в пещере. Теперь ей казалось, что дядя решился на убийство. Иначе, зачем оставлять племянницу во дворе под мелким, изматывающим дождём?

Голова Тун неожиданно уткнулась в плечо, причинив боль. А потом служанка разжала руки и сползла на мокрые плиты. Лишилась чувств? Отреагировать Шучэн не успела — неясная тень, в которой угадывался мужской силуэт, подхватила ослабевшую Тун на руки.

Кто он? Сердце в груди пропустило два удара, прежде чем забиться сильнее — незнакомец вновь оказался рядом. Шучэн подняла голову, всматриваясь в почти неразличимое в ночи лицо. Желтоватый свет фонаря выхватывал из полутьмы ровную линию носа, а над ней угадывался высокий лоб. Остальное терялось за холодной пеленой дождя и тьмой.

Единственное, что она определила: мужчина носил светлое ханьфу — оно напоминало одежды призрака, а ещё он выглядел широкоплечим. Кто-то из Снежного клана?

— Ты кто такой? Зачем вмешиваешься? — возмутилась Шучэн.

— Барышня, прошу, встань. Иначе простудишься! У того, кто оставил тебя здесь, нет сердца.

Шучэн не уловила, когда он наклонился. Сильные пальцы сжали локоть и потянули вверх, заставляя подняться с колен. Что ему нужно?! Она попыталась вырваться. Однако мужчина был не только сильным, но и ловким. Соскользнувшие пальцы сначала зацепились за мокрый шёлк, а затем оказались на запястье. Шучэн бросило в жар — они источали тепло точно так же, как тело верной служанки. И от этого её вновь заколотила мелкая дрожь.

Словно испугавшись, незнакомец убрал руку.

Между ними повисло неловкое молчание. Неприятное, как затянувшийся ночной дождь.

— Уходи! Второй дядя рассердится, если увидит тебя здесь.

Глава Се и правда рассердится. Он не любил, когда кто-то не слушается, и всегда проявлял строгость к единственной племяннице. Если увидит… От одной мысли об этом Шучэн едва не вырвало кровью. Ей приказано размышлять на коленях, а не разговаривать с незнакомыми мужчинами!

— Как тебя зовут? Ты ведь не из нашего клана? — сердито спросила она у неподвижно стоящего перед ней ночного гостя.

Пусть уходит! Немедленно уходит…

И тут Шучэн удивилась во второй раз — мужчина снял с себя накидку и ловко набросил на неё, окутав расслабляющим каждую уставшую мышцу теплом. Шёлк, подбитый коротким мехом. Обычная на ощупь одежда и в то же время исключительно необычная! Она чувствовала себя погружённой в самый центр купальни.

Это его духовная сила? Шучэн не могла определить точно, знала лишь одно — известные ей ткани так не согревают.