Хун Сянъюнь, наконец, сел, приняв позу лотоса, и медленно открыл глаза. Примерно в трёх чи от него висел меч — духовное оружие окутывала та самая аура, которая привела его в чувства.

[чи — 33 и 1/3 см]

Откуда у меча, не имеющего собственного духа, такая чудотворная сила? Хун Сянъюнь бережно коснулся тёмной рукояти с ярко-красным глазом рубина на боку. У этого оружия нет не только особых сил, но и своего имени! Тем не менее благодаря мечу, он вспомнил. Вспомнил то, чего, казалось, вовсе не переживал.

Видение о дворце Юньци вдруг обрело чёткие формы. Это он, стоя на открытой галерее, опоясывающей белокаменные стены, убивал младших небожителей. А она, его путеводная звезда, падала с крыши подбитой птицей.

Но самое ужасное крылось в осознании простой вещи: сначала он потерял, а потом обрёл, чтобы снова потерять. Его звезда погасла!

Каким же высшим божествам стоит вознести благодарение за то, что он сейчас находится рядом с ней? Что никакой потери не было… пока не было?

Хун Сянъюнь с трудом встал на дрожащие ноги. Слабость напоминала состояние после тяжёлого ранения. Накрыв грудину ладонью, он прислушался — сердце внутри билось неравномерно, хотя и уверенно, как подобает сердцу бессмертного и высшего небожителя Девяти Сфер.

Где-то за ним, надёжно защищённая плотью, горела искра изначального духа — благословение Высшего Предела, источника всей жизни в Трёх мирах. Но он готов потушить эту искру ради того, чтобы всё вернувшееся в его память оказалось сном!

Призвав духовное оружие, Хун Сянъюнь поглотил меч внутренней ци — хищно сверкающий острой кромкой клинок исчез в раскрытой ладони.

Рассеянно осмотревшись — отдалённый уголок сада пустовал, он горестно покачал головой. Нет! Не сон. Это правда, случившаяся с ним и всеми Девятью Сферами.

Всё изменилось только по одной причине — кто-то получил доступ к Оку Бога. Этому камню преткновения и источнику всех разногласий, случившихся между небожителями вскоре после основания Трёх миров.

Но разве артефакт не обезврежен Тремя Чистыми?

Хун Сянъюнь пристально взглянул на серебристый шпиль горы Шэньчжиянь, гордо подпирающий небесный свод по центру Девяти Сфер. Не охраняется ли это место асурами и хранителями, назначенными Тремя чистыми? Проще говоря, не в ведении ли гора Шэньчжиянь верных ему семей Ань и Ши?

Нужно немедленно убедиться, что его память не лжёт!

Оттолкнувшись от белоснежного песка, устилающего место для медитаций, Хун Сянъюнь взмыл над садом огромной птицей, что, взмахнув крыльями-рукавами, исчезла, растворившись в воздухе.

Мгновенное разделение пространства — главное умение любого небожителя. Поэтому Хун Сянъюнь оказался на нижнем уступе Шэньчжиянь, едва успев моргнуть.

Запретное место, действительно, выглядело неприступным. Не только гладкое тело горы говорило об этом. Напоминала также ноющая боль за грудиной — установленный здесь барьер не позволял носителю асурской крови свободно войти в пещеру на самой вершине.

Хун Сянъюнь криво усмехнулся. Он не простой небожитель. И даже не высший, если судить по местной иерархии. Ему принадлежит верховенство, как свидетелю сотворения Трёх миров. Нет той цены, которую он не в состоянии заплатить за собственное желание немедленно узнать правду.

Если он пожелает — обязательно войдёт. Сильные пальцы бегло начертили в воздухе заклинание, приоткрывающее опасный барьер — не намного, всего на два бу, чтобы проникнуть в пещеру.

[бу — 1 и 2/3 метра]

Тело и дух Хун Сянъюня напоминали пламенеющую каплю драконьего огня, что словно клинок вошла в невидимую завесу, разрезав ту пополам — барьер уступил чудовищному напору и сомкнулся за его спиной, возмущённо, но совершенно бесшумно вибрируя по всей площади.