— Скучно…

— Что ты говоришь, младшая госпожа? — встрепенулась Тун.

— Ничего.

Кто из благовоспитанных дев признается в скуке? Шучэн хитро покосилась на служанку и улыбнулась.

— Следуй за мной, госпожа Ся, — подошедший к ним юноша выглядел обычным членом клана.

Носил ханьфу, включающее одежды разных оттенков фиолетового — от нежно-сиреневого до насыщенного пурпурного, а также меч в заплечных ножнах и нефритовый жетон на поясе с высеченным иероглифом «Се».

— Куда ты ведёшь нас? — поинтересовалась Тун, когда они прошли через два моста и три внутренних дворика. — Разве мою госпожу не поселили в доме хозяев?

— Прости, госпожа Ся, — юноша ответил не служанке, а самой Шучэн. — Глава Се распорядился выделить для тебя самый отдалённый дом у подножия Сюэшань, чтобы никто не мешал медитации.

Они прошли мимо слуг, подкладывающих свежескошенную траву нескольким лошадям, стоящим под навесом.

Шучэн никогда не понимала привязанности семьи Се к этим животным. Любой совершенствующийся обязан владеть мечом не только, как оружием. Хороший заклинатель не трясётся на лошади, преодолевая тысячи ли, он летит на своём мече. Впрочем, она никогда не видела на мече мать или второго дядю. И про старшего дядю, главу острова Пэнлай, она тоже не могла сказать, что тот использует оружие для перемещения на большие расстояния.

Разве это не странно?

— Трава гниёт прямо на лугах, — донёсся сзади голос одного из слуг — юноши, примерно одинакового с Шучэн возраста.

— Да… — отозвался другой, с виду постарше. — Небеса прогневались на вана Ся за его неправедную жизнь, а страдает весь народ.

Сопровождавший Шучэн молодой заклинатель бросил взгляд через плечо, но промолчал. Видимо, решил не привлекать лишнего внимания к несдержанным на язык слугам.

Выделенный для гостей дом и, правда, находился у самой горы.

Шучэн поневоле залюбовалась могучим боком Сюэшань, испещрённым за долгие века глубокими морщинами разломов и уступов. Дождливая погода здесь ощущалась по-другому: не было запаха влажной земли, а под ногами не чавкала размытая почва. Стройные лиственницы, словно почётная стража, окружали гору, сколько видел глаз. А в воздухе висел нежный аромат омытой небесной влагой хвои.

— Если госпоже Ся что-то понадобится, она может прислать свою служанку. А теперь я прошу прощения! Меня ждёт глава Се, — юноша, проводивший их к дому, поклонился и поспешно ушёл.

— Какой грубиян! — Тун погрозила ему вслед кулаком и, подхватив Шучэн под локоть, завела в дом.

Почему служанка злилась, Шучэн совершенно не понимала. Чем меньше вокруг людей, тем спокойнее — не нужно каждое мгновение следить за своими словами и выражением лица. Разве это не высшее благо для такой бесполезной дочери гуна Дицю, как она?

— В доме нет купальни, — через некоторое время сообщила Тун. — Только деревянная бадья. И чем они только думали? Я сейчас же пойду к главе Се!

— Оставь второго дядю в покое, А-Тун. Зачем мне купальня? Здесь прохладно.

— И то правда… — спохватилась служанка, принявшись возиться с жаровнями, расставленными по углам.

Древесные угли разгорелись довольно быстро. А следом подоспел свежезаваренный чай.

Тун умела не только много болтать, но и быстро выполнять домашние дела.

А поскольку мать была строга и настойчива, заставляя дочь укреплять тело, Шучэн давно догадывалась, что А-Тун приставлена к ней отцом. Гун Дицю хотя и казался внешне суровым мужчиной, но единственную дочь по-своему любил — исподтишка и порой неумело заботясь, словно стыдясь такой привязанности.

***

Наставница Ин была недовольна и не скрывала этого. Фан Синюнь стоял посреди комнаты, терпеливо дожидаясь её ответа. А она допивала чай, наблюдая через приоткрытое окно за тихим, но оттого не менее противным дождём.