Взгляд скользит по тюбикам помады. Последний штрих.

Волоски на моих руках встают дыбом, когда я останавливаюсь на кроваво-красной помаде. Ненавижу этот цвет.

А зверь любит.

Не знаю, на моих ли только. Если начну об этом думать, заклюю себя.

Сердце сжимается невыносимо быстро и разжимается, надуваясь, как шарик, когда я беру эту помаду и наношу на губы.

Мария Рейнхардт и Демид Исхаков. Из нас получилась бы неплохая пара. Если забыть о нашем темном прошлом.

Звонок в дверь становится для меня неожиданностью. Чувствую, как в животе завязываются узлы. Кожа вспыхивает, будто он смотрит сквозь стены и видит меня.

Нервно разглаживаю несуществующие складки и спешу открыть дверь. Я знаю, это он.

Маленький тесный коридорчик наполняется нашим дыханием, когда Исхаков оказывается в квартире. Жаркое облако застревает между нами.

Молчание давит.

Демид в смокинге. Красивый сейчас. Очень. Богатый, статный, почти недосягаемый. А еще с ним уютно обниматься.

– Ты готова, смотрю, – откашлявшись, говорит.

Руки зверя лежат по швам. Он даже не думает приобнять и прикоснуться губами к щеке. Его глазами можно замораживать, хоть они и привычного шоколадного оттенка.

– Готова, – сухо отвечаю.

Удивительно, что у меня вышло сказать хоть слово.

Вижу, как голодно он на меня смотрит, как сглатывает, когда взглядом прожигает мои красные губы. Но ни одного движения в мою сторону.

– Замечательно выглядишь, – нейтрально произносит, утыкаясь в телефон, как только мы сели в его «Майбах».

– Это все? – язык обжигает от заданного мной вопроса. Дурнота накатывает волнами.

– То, что ты красивая, ты и так знаешь, – все еще не отрываясь от экрана телефона, говорит.

Хочется вырвать его из рук зверя. Маленькая раздражающая металлическая коробочка!

– Я тебе нравлюсь?

Разворачиваюсь корпусом к Исхакову. Я жажду его мужского внимания. Хочу, чтобы он думал обо мне, желал по-настоящему, зависел от меня. Не по договору, а просто.

– Ты же знаешь, что да, – раздраженно отвечает.

Когда наши взгляды сталкиваются, мне становится не по себе. Меня пугает исходящая от него энергия. Я знаю, что этот мужчина плохой, но это не мешает мне тянуться к нему. Будто я сама тоже… плохая.

– Не в этом смысле, – опускаю взгляд, – как женщина, твоя… девушка, – голос ломается.

Против воли двигаюсь к двери.

– Для любовницы ты слишком многого хочешь, Маша. То, что ты влюбилась, не меняет ничего между нами, – он переводит на меня свой травящий взгляд и сжимает им, как мягкую игрушку, – и никогда не изменит.