– Вот, надень. Сейчас на улице очень холодно.

Взглянуть на своего помощника Маша не спешила, хотя чувствовала крошечные лучики смелости, разрастающиеся внутри нее.

Парень накинул на девчонку какую-то теплую куртку, приятно пахнущую мужским одеколоном. Не так, как от папы. Этот запах был свежее и бодрее.

На улице и правда уже было холодно. Впрочем, в подвале вряд ли температура уж сильно отличалась. Спасал плед, что ей дал опять же незнакомец.

– Сама справишься? – с усмешкой спрашивает, останавливаясь около туалета.

Парень не был в курсе, что Маша деревенские дома-то такие не видела, не то что эти его дачные удобства.

Девочка уверенно кивнула и открыла покосившуюся старую дверь.

Она быстро справилась. Потому что больше боялась, что этот незнакомец перестанет быть таким заботливым с ней.

Маша хотелось еще побыть на улице. Влажный и затхлый воздух подвала въелся в легкие. Удушливый кашель не давал спать.

– Ты устала… – не спрашивает, а утверждает.

В свете тусклого желтого фонаря его глаза стали как у тигра. Маша отшатнулась.

– Скоро все закончится, не переживай.

– Ты мне поможешь? – решается спросить.

Парень грустно хмыкнул. Затем достал пачку сигарет, прикурил от спички и сделал очень глубокую затяжку. Его волосы были темные, волнистые. Отросшие. Ему бы не помешал хороший парикмахер.

Резкий ветер раздувал пряди, и они падали ему на лицо.

Он был похож на темного ангела.

Или зверя.

– Ты хороший.

– Нет, мышка. Я не хороший.

Парень затягивается последний раз, докурив до фильтра, и выкидывает окурок себе под ноги.

Земля окаменела от первых заморозков, и на ней застыли следы от мужской обуви. Много следов.

– Нужно вернуться, – грубее говорит.

– Я не хочу…

Зверь потирает виски указательным и большим пальцами, его грудная клетка высоко поднимается.

– Надо.

– Помоги мне.

Первая предательская слеза скатывается по щеке. При мысли, что нужно вернуться на тот вонючий матрас и сидеть взаперти, не зная, сколько прошло времени и сколько осталось, слишком тяжело для семилетней девочки.

– Не могу! – выкрикивает.

Парень на грани. Его потряхивает, глаза становятся стеклянными и жестокими. Не ангел, совсем не ангел.

– Мне есть что терять, мышка. Я не собираюсь рисковать ради… тебя.

Звучит как приговор.

Еще несколько слез скатились из глаз. Маша не хотела плакать на глазах у этого человека, но страх за свою жизнь охватил все тело и уже не поддавался контролю.

– Пошли, – грубее, чем нужно, подтолкнул девочку.

В доме все еще спали. Их уход никто не заметил.

– Куртку с собой возьми. Сегодня ночью холоднее, чем прошлой.

– Нет.

– Хм… мелкая, а уже такая гордая, блядь.

Маша скидывает полюбившуюся ей куртку. В ней и правда тепло, и… спокойно. И сама идет к знакомой лестнице в подвал.

– Рой? – из зала слышен скрипучий, тяжелый голос. И шаги. Они шли в их сторону.

Девочка остановилась, словно ее стопы пришили к полу. Дыхание участилось. Она не видела никого из своих похитителей. В тот день все трое мужчин были в масках.

А сейчас смотрела на лицо одного из них. Бородатое, с темными кругами под глазами и глазами-щелочками. Цвет неразличим, но Маша знала, что они либо серые, либо голубые. Этот похититель крупный, с широкими плечами и толстыми пальцами.

Опасный.

– Какого хуя ты вывел девку? Она же… увидит нас всех!

19. Глава 19. Маша

Несколько минут назад Хелен прислала мне ссылку на сайт, про который говорила на встрече.

«Что должна уметь делать для своего мужчины жрица любви?»

Бред!

Отбрасываю телефон в сторону. Хотелось вообще его раскрошить, но это было бы слишком опрометчиво.

В теле ломота от сказанных ею слов и этого дебильного названия. Жрица любви… Горячий воздух застрял в легких и поднимается к голове через горло, заставляя пыхтеть как чайник в момент закипания.