Спустя пятнадцать лет работы в цирке месье Ришара Клод получил предложение перейти работать в другой цирк, но уже не клоуном, а администратором. Было понятно, что ему придётся много ездить, договариваясь о представлениях в других городах.

Клод любил быть в дороге, переезжать из города в город, путешествовать, открывать для себя новые места. Именно поэтому, находясь на гастролях, он всегда находил время, чтобы осмотреть город или хотя бы найти в нём для себя особенные, запоминающиеся уголки.

Сейчас ему не хотелось оставлять труппу, где он чувствовал себя своим, нужным, хорошо делающим своё дело. Где можно было спрятаться за веселый костюм и не думать о существующей, ноющей ссадине в сердце.

– Конечно, иди, Безе! – подбадривал его Паку. – И даже не думай! Нет, я не спорю, ты замечательный колун, мастер своего дела, и мне будет не хватать тебя рядом. Но в нашем цирке ты так и останешься просто Безе, клоуном-универсалом, а в цирке Эдье ты станешь Месье Безмане, ты будешь уважаемым человеком. От твоего слова будет зависеть многое. И многие. Так можно и до директора дорасти. Разве ты не об этом мечтал?

– Мечтал, – согласился Клод.

– Ну вот! – убеждал друга Паку.

Помолчав, Клод добавил:

– Я много о чем мечтал, но не все мечты сбылись.

– Так пусть одной несбывшейся мечтой станет меньше, а одной сбывшейся – больше! – хохотнул Паку, выгружая ящик с инвентарём. – Помоги занести. Здесь ты просто клоун, можешь и ящики потаскать, а там ты будешь только указывать, что и куда.

В труппе у Эдье работала Элен. Все это знали. Даже мадам Безмане. Согласиться на новую работу означало не просто сменить род деятельности, но и быть ближе к младшей из дочерей. А быть администратором в цирке значит многое. Тогда Элен будет у него в подчинении, и он сможет помогать ей деньгами, но не через свой карман, а через кассу цирка.

В начале октября Клод получил письмо от Элен, которое очень его разозлило. В конверте оказался лист бумаги с детским рисунком: какой-то невнятный человечек, цветок и собачка. А на обратной стороне короткая запись:

«Это Жужу. Прибилась к нам в поездке. Погрызла лучшее платье Кати. Дочь в ней души не чает – реже спрашивает о тебе. У нас всё хорошо».

– Даже денег не попросила. Ещё пару месяцев в этом турне, в компании с разными Жужу, и ребенок совсем меня узнавать перестанет, – бурчал тогда про себя Клод, смывая грим.

Он не понимал, как ему быть отцом одновременно всем своим детям, и это тяготило и удручало его. Поэтому он старался об этом не думать. Жил одним днём, помня о том, что жизнь может оборваться в любой момент, так что нужно брать от неё всю возможную радость сейчас. Тогда у ящика с пиротехникой ему повезло, а два года назад краснощёкой заклинательнице змей Марго – нет, её всё-таки укусила змея. И малышу Чарли, сгоревшему в лихорадке прошлой осенью, тоже. Но Марго было сорок пять, а Чарли всего восемь. Их жизнь оборвалась, а Клод живет и потому обязан радоваться.

– Зачем думать о завтрашнем дне? Меня в нём пока нет. Вот наступит – тогда и буду о нём думать, – рассуждал за кружечкой пива Клод, когда позволял себе выпить в компании приятелей, и сажал к себе на колени смазливую официантку, щупал её за грудь и улыбался, независимо от того, отклоняла она его «ухаживания» или принимала их.

После нескольких кружек пива и бутылок чего покрепче Клод становился Мистером Иксом, у ног которого были все женщины, а из горла рвалась и лилась песня: «Да, я шут, я циркач, так что же?!»*

Как-то утром, вернувшись из очередного турне, Клод заглянул в кафе «Кулисы». Цирковые ребята и артисты округи любили посидеть там. Клод тогда в очередной раз поссорился со своей женой Люсьен из-за Элен и не спешил домой. Он давненько не сиживал в кафе вот так: один, заказав что-то незначительное, больше просто для того, чтобы посидеть в уютном месте, полюбоваться открывающимся видом, понаблюдать за людьми.