– Когда как, – смущенно улыбаясь, ответил официант.

Вечером того дня Клод играл с Клэр в «Слова». Почему-то у него получились слова «выбор», «сон», «измена» и сейчас он бился над словом «ожидание»: у него были все подходящие буквы, но разместить слово среди других не удавалось.

– О чём ты думаешь, пап? – спросила Клэр. – Ставь скорее своё слово! Только так, чтобы я потом смогла поставить своё слово «труба».

– А если не сможешь? Я вот тоже такое хорошее длинное слово составил, а поставить его некуда.

– Какое слово? Покажи свои буквы.

– Вот посмотри, – и Клод развернул к ней квадратики с буквами.

Клэр с минуту всматривалась в буквы Клода и в слова, уже выложенные на столе.

– Так оно хорошо ставится, вот сюда, – указала она пальцем. – К слову «дом».

– Ага, а ты видишь над ним твой «клан» стоит? К «д» мне три буквы поместить нужно, а здесь только две клетки свободны.

– Почему три? – недоумевала Клэр.

– Потому что «о-жи-да-ни-е», – раздражаясь, сказал Клод, выложив это слово из имеющихся букв и показывая Клэр, что они никак не помещаются в указанное пространство.

– Аааа, – рассмеялась Клэр, – а я говорю про слово «на-деж-да». Его вот сюда можно поставить, как раз между «домом» и «садом».

– Спасибо, дочь, – улыбнулся Клод и протянул ей руку, – дай пять.

Клэр пожала своей маленькой ручкой папину ладонь. Он сжал её руку, потянул к своему лицу и тихонько укусил. Клэр засмеялась. Этот личный способ проявления любви Клод придумал сам. Он считал излишней нежностью целовать дочек, поэтому кусал их за руки, ноги и милые личики, а они в ответ кусали его за большие щёки. И ему, и девочкам очень нравилось это.

Клод поместил слово «надежда» среди остальных выложенных на столе.

«Какая смышленая и мудрая у меня девочка, – думал Клод. – Я совершенно не готов и даже категорически не согласен расстаться с ней и Мари ради малышки Кати».

– Всё, что незрело, не плодоносит, – машинально проговорил он, и сам удивился тому, что запомнил эту несуразную фразу.

– Что ты сказал, пап? – спросила Клэр.

– Только полная луна принесёт долгожданный плод, – снова повторил Клод слова прорицательницы Жюли.

Клэр и рисующая невдалеке Мари рассмеялись.

– Какая полная луна? Ты о чём, пап? – спросила сквозь смех Клэр.

– А ты знаешь, что луна вообще-то бывает разной? Круглой, половиной круга и вообще тонким серпиком?

– Каким ещё серпиком? – удивилась Клэр.

– Ты не знаешь, что такое серп? Серп луны? – смешно круглил глаза Клод.

– Нет. Нам в школе про это ещё не рассказывали, – смутилась Клэр.

– Пока вам в школе расскажут… – махнул рукой Клод. – Как же тебе объяснить? Ладно, давай начнём с луны.

Мари с интересом наблюдала за ними и вслушивалась в их беседу. Клод заметил это и обратился сразу к обеим дочерям.

– Подойдите к окну. Давайте посмотрим на луну. Сегодня ясное небо.

Они подошли к большому окну в гостиной. Клод усадил девочек на широкий подоконник. Показал им тонкий серп луны. Выдохнул теплый воздух на оконное стекло и нарисовал круг.

– Это Луна. Спутник Земли. Вообще-то она всегда круглая, но мы не всегда её видим такой, потому что наша планета Земля загораживает Луну от Солнца, и нам видна только её часть. Как сейчас. Видите, какая тоненькая? – спросил Клод, указывая на реальную луну.

– Угу. Видим, – отозвались дети.

– Такая Луна называется молодой, – и Клод нарисовал рядом с кругом полумесяц. – А вот такая Луна, – он нарисовал полумесяц в другую сторону, – старой.

Дети рассмеялись.

– Вам понятно? – спросил Клод.

– Неа, – продолжали смеяться дети.

Тогда он помог им спуститься с подоконника и стал объяснять про Землю, Солнце и Луну. Сам он изображал Солнце, Клэр сделал Землей и велел ей ходить вокруг него, а Мари стала Луной и пыталась бегать вокруг шагающей по кругу Клэр. И им было совсем не важно, поняли девочки что-то про молодую, полную и старую Луну или нет. Главное, что им было весело и интересно вместе.