Глубоко вздохнув, словно сбрасывая с плеч непосильный груз сомнений, я медленно, но решительно кивнула. Это движение было не просто формальным согласием; это было внутреннее перерождение, момент, когда хрупкая надежда, до этого едва тлеющая в душе, вдруг разгорелась ярким, уверенным пламенем. Внутри меня, наконец, устанавливалась тихая, но твёрдая решимость.

– Хорошо, профессор. Я согласна.

– Это отличное решение, Кейт, – с удовлетворением произнёс профессор Мабергор. Его обычно серьёзное, даже слегка суровое лицо, тронутое сетью мелких морщинок вокруг глаз, впервые за нашу напряжённую беседу озарила искренняя, тёплая улыбка. – Принц Эйвинд должен подойти с минуты на минуту, и я смогу вас, наконец, познакомить.

– Как? Уже? Так скоро? – вырвалось у меня невольно, и я почувствовала, как по спине, словно от прикосновения ледяных пальцев, пробежали предательские мурашки, и я внезапно ощутила острую неготовность к этой встрече.

– Да. – ответил профессор Мабергор и слегка наклонил голову. – Я был практически уверен в твоём благоразумии и согласии и поэтому предусмотрительно послал за ним, как только ты переступила порог моего кабинета. Не будем терять драгоценное время.

И словно в подтверждение его слов, через мгновение дверь почти беззвучно отворилась, пропуская внутрь вошедшего. На пороге появился принц Эйвинд. Неожиданно лёгкий порыв воздуха, ворвавшийся в комнату вместе с ним, колыхнул занавеси на окне и донёс до меня хорошо знакомый и такой волнующий аромат. Тень от его высокого, статного силуэта, облачённого в тёмный, безупречно скроенный камзол, скользнула по стене, вычерчивая на ней чёткие линии и вызывая у меня непроизвольную дрожь, пробежавшую по коже. В тот же самый миг моё сердце предательски пропустило удар, а в груди, словно подтаявший лёд, внезапно распустился незнакомый, волнующий цветок. Я почувствовала, как кровь горячей, стремительной волной приливает к моим щекам, окрашивая их румянцем.

Мне показалось, что за те долгие два месяца, что мы не виделись, он стал ещё более… ослепительным. Его плечи казались шире, взгляд – глубже, а аура уверенности и силы, всегда окружавшая его, стала ещё более ощутимой. Его взгляд, скользнув по комнате, мимолётно коснулся заваленного книгами стола, затем задержался на приветливо кивнувшем профессоре Мабергоре, но именно на мне он остановился на мгновение дольше, чем того требовала обычная светская вежливость. В глубине его светлых, пронзительных, словно осколки голубого льда, глаз мелькнуло что-то такое, что заставило меня невольно сжаться, похолодев от неожиданности. Было ли это мимолётное удивление от моего неожиданного присутствия здесь, в кабинете профессора, или что-то ещё, более глубокое и необъяснимое, что я не могла разгадать?

Мабергор тут же поднялся из-за своего стола, и, обойдя его, подошёл к своему брату. Он приветственно положил тяжёлую, дружескую руку ему на плечо, слегка сжав его в знак родственной близости. Я тоже неловко поднялась со своего стула. В горле пересохло, а ладони вспотели.

– Кейт, позволь представить тебе моего младшего брата, принца Эйвинда, – произнёс Мабергор с натянутой, почти показной доброжелательностью в голосе, слегка подталкивая Эйвинда в мою сторону. В его глазах мелькнуло какое-то странное, едва уловимое беспокойство. – Эйвинд, это Кейт – она будет твоей парой на предстоящем Весеннем балу.

Эйвинд недовольно нахмурил свои аристократически изогнутые брови, и его высокомерный, ленивый взгляд скользнул по мне сверху вниз, задерживаясь на каждом участке моего тела. Он медленно, растягивая гласные, словно смакуя каждое слово, произнёс, не отрывая от меня своего взгляда: