В главной комнате базы царила гнетущая тишина. Просторное помещение, когда-то бывшее складом, было освещено лишь несколькими лампами, отбрасывающими длинные тени на стены. Металлические стеллажи с оружием, карты, кружки с остывшим кофе – всё казалось замершим в ожидании.

Задкиил сидел на старом диване, спина прямая, лицо – спокойное, почти бесстрастное. Рядом стояли Джек, Кейт, Калеб, Анаэль и Маркус. Все ждали. Никто не спешил задавать вопросов – в воздухе чувствовалась хрупкость момента. Сам факт, что ангел выглядит ослабленным, уже был непривычным.

Наконец, Джек нарушил молчание:

– Ты говорил, он украл твою благодать. Что это вообще значит?

Задкиил взглянул на него. Его взгляд был по-прежнему глубоким, светящимся, но в нём не было прежнего небесного величия. Только усталость.

– Благодать… – начал он, тихо, почти шепотом. – Это то, что делает нас ангелами. Это наш источник силы, нашей сути. Это… аналог вашей души. Только чище. Стабильнее. Она связывает нас с Небесами, с Творением.

Он замолчал, как будто слова были слишком тяжёлыми.

– И без неё? – спросила Кейт.

– Без неё… – он опустил взгляд, – я стал… человеком. Я больше не чувствую силы в себе. Я должен есть, спать, я ощущаю холод. Мои раны не заживают сами. Всё то, что раньше было чуждо.

– Значит, ты теперь один из нас? – спросил Маркус, с ноткой сочувствия.

Задкиил чуть усмехнулся, но без иронии:

– Почти. Моя природа осталась. Я всё ещё не чувствую того, что чувствуете вы. Страха, ярости, зависти. Даже любви – не так, как вы её знаете. Я могу понять эмоции, но не прожить их полностью. Я скорее… отражение. Эхо ангела, заключённое в смертную оболочку.

Калеб кивнул, задумчиво:

– Значит, он не просто вас ослабил. Он сделал тебя символом своей силы. Показал, что может лишить ангела божественного.

Анаэль, стоявшая в стороне, шепнула:

– Это уже не ангел. Это чудовище с ангельскими силами.

Джек сжал кулаки.

– Значит, теперь у нас ещё больше причин остановить его.

Задкиил поднял на него взгляд, полные света глаза встретились с усталым взглядом охотника.

– Просто знайте, – сказал он, – у вас теперь нет на своей стороне ангела. Только человека… с его прошлым.

Тишина снова опустилась в комнате. Но теперь она была другого рода – не гнетущая, а напряжённая. Как перед бурей.

Металлическая дверь старой кладовки с лязгом захлопнулась, и тишина вновь воцарилась в узком коридоре базы охотников. Внутри, при тусклом свете лампочки под потолком, Малахия сидел на полу, скрестив ноги, будто был не пленником, а приглашённым гостем, просто ожидающим своего часа. Серебряные цепи, обвивающие его тело, всё ещё поблёскивали, но лицо ангела оставалось невозмутимым.

Стен вошёл бесшумно. Он не предупредил никого из команды – просто не смог. Его пальцы сжимали кастет, лицо было напряжённым, тень гнева легла в глазах.

– Вставай, – рыкнул он. – Мы с тобой поговорим.

Малахия лениво поднял голову, чуть склонил её набок, словно оценивая зверя перед прыжком. – Ты ведь не тот, кто умеет задавать правильные вопросы, Стен, – сказал он мягко, почти ласково.

Ответом стал удар. Кастет врезался в челюсть ангела, голова Малахии откинулась, тонкая струйка светлой крови скатилась по губе. Но он лишь усмехнулся.

– Думаешь, я не чувствую боли? Ошибаешься. Я просто давно научился не придавать ей значения.

Стен наклонился ближе, схватив его за воротник.

– Говори. Что вы задумали? Что задумал Рамиэль?

Молчание. А затем – хриплый вздох, и Малахия произнёс:

– Он предал меня. Всё это время я верил, что мы вместе восстанавливаем порядок… что мы вернём равновесие. Но он… он захотел большего.