– Будет знать, падла, как без стука входить! – пошутил тот самый, с голубыми глазами, направляясь к Лёвкину и передергивая затвор.

– Ну а ты вылупился? Тоже пулю хочешь?

– Не надо… – только теперь Лёвкин понял всю серьезность своего положения.

– Что не надо?!

– Я все скажу… – стараясь не смотреть на подергивающееся в конвульсиях тело хозяина квартиры, спешно выдохнул он. – Все скажу!

– Конечно, скажешь. Куда ты, б… денешься.

– Я все… все сам скажу…

– Ну давай, мы слушаем, – перед Лёвкиным опять появился диктофон.

Следующие полчаса, пока не кончилась пленка, диктофон исправно записывал быстрое, мокрое бормотание Лёвкина, часто прерываемое внезапными рыданиями…

* * *

– Такие вот дела, – Потапов разлил остатки водки и заглянул в пустую банку из-под кабачковой икры.

– Это правда? – спросил Чернов.

– Нет, это шутка, – Соломатин, пьяный и оттого веселый опрокинул свою стопку. – Мы специально, в час ночи, пошутить приехали.

– Но если это так, то это же … – далее Чернов коротко выругался.

– Да, именно так, – подтвердил Потапов.

– А зачем вам я? Вы что, вдвоем не справитесь?

– Не справимся! – мотнул головой Соломатин. – Без тебя никак не справимся.

– Почему?

– Потому, что нам стволы нужны.

– Что?

– Стволы.

– Стволы?! – удивился Чернов. – Какие еще стволы?

– Такие, – Потапов кивнул на десантный «калашников» Чернова. – Или что-нибудь посерьезнее. РПК или «плетка».

– Да вы что?

– А ты как думал?! В такое дело лезть и не иметь ничего за душой?

– Где ж я их достану?

– Ты где служишь-то? В детском саду, сторожем?

– Но как?

– Да вы из Чечни, небось, столько неучтенки приволокли, – Потапов презрительно хмыкнул. – Из Афгана стволы таскали, а из Чечни и подавно небось натащили.

Потапов был прав; после окончания чеченской командировки, оружия привезли предостаточно. В основном трофейное и поэтому неучтенное. Вернее, была составлена какая-то смешная опись, но где она и кто конкретно за это оружие отвечает – не знал никто. Оружие, несколько десятков стволов, в беспорядке сваленное на складе, по большому счету, было бесхозным.

– Короче, есть два варианта, – Соломатин достал сигарету. – Либо мы у тебя стволы просто покупаем, либо ты входишь с нами в долю и помогаешь их достать.

– Это, конечно, криминал, – продолжил Потапов. – Но без стволов впутываться в такую историю… в общем, сам понимаешь.

– Подумай, раскинь мозгами, – Соломатин выпустил густое облако дыма. – И еще мы хотим поговорить с Ковалёвым.

– И с ним тоже?

– И с ним. Нам нужны проверенные люди.

– Хорошо, я подумаю.

– Двух дней хватит?

– Одного хватит.

– Тогда, – Потапов достал ручку и на краю газеты написал свой номер телефона. – Если что надумаешь – звони. В любое время.

– Хорошо, – Чернов оторвал клочок газеты с телефоном и спрятал в нагрудный карман. – С Ковалёвым днём поговорю.

Чернов почему-то вспомнил, как этой зимой, в Грозном, Ковалёв ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, обшаривал карманы убитого боевика.

– Я думаю, он согласится, – добавил он.

Глядя как в серых, предрассветных сумерках, поблескивая мокрыми от росы боками, «уазик» медленно выезжает за ворота части, Чернов уже знал, что завтра он наберет оставленный Потаповым номер. Знал он, что армия, с которой он, как верный, преданный муж, был неразрывно связан столько лет, уже осталась в прошлом как вчерашний день, и что теперь его жизнь потечет по другому руслу, в совершенно ином направлении.

Знал он, что и Ковалёв, в эту минуту мирно спящий в офицерском общежитии, пока сам того еще не ведая, живет уже другой жизнью. Другой и не похожей на предыдущую.

Не знал Чернов только одного – хорошо это или плохо и чем закончится?