Лёвкин был хитрым и осторожным. Специально ради этой встречи он снял квартиру. Хозяин квартиры, тихий алкоголик неопределенного возраста, решил, что Лёвкину квартира нужна для небольшой интрижки и поэтому милостиво оставил не застеленной свою кровать. Тощее одеяло, засаленная подушка и дырявая простыня, видимо, должны были настроить Лёвкина на интимный лад. Из всей мебели, помимо кровати, еще имелись два стула да колченогий стол. Все предельно просто и бесхитростно – сначала за стол, а затем в койку. Иначе, для чего же людям снимать квартиру на пару-тройку часов?!

Правда, сейчас вместо закуски и выпивки на столе перед Лёвкиным лежал недавно купленный «вальтер». Небольшой и даже какой-то несерьезный пистолет, но, как его заверил продавец, «пушка» безотказная, проверенная временем, мировой войной и одна из лучших в своем классе. Якобы, точно такой же «вальтер» был у Джеймса Бонда, который, как известно, с фуфлом не связался бы.

Лёвкин, разумеется не Джеймс Бонд, но тем не менее, его бизнес не менее опасен, как, впрочем и любой другой, связанный с большими деньгами. Поэтому гораздо спокойнее, когда «вальтер» под рукой. Будущее слишком прекрасно, чтобы жертвовать им в настоящем.

Противное дребезжание дверного звонка вернуло Лёвкина в реальность. Сунув «вальтер» в карман брюк, он осторожно подошел к двери и посмотрел в глазок – на плохо освещенной лестничной клетке проглядывали две тени.

– Кто? – спросил Лёвкин.

– Это насчет дивана, – донесся из-за двери тихий голос. – Мы по объявлению.

Пароль, если его можно так было назвать, был правильным и Лёвкин открыл дверь.

– Я же просил чтобы вы были один, – сказал он в полумрак лестничной клетки.

Вместо ответа он успел увидеть маленькую голубую молнию, вспыхнувшую у него перед глазами и в следующую секунду грузное тело Лёвкина, парализованное ударом электрошокера, безжизненно рухнуло на пол. Сильные руки схватили его и быстро втащили в квартиру.

Когда Лёвкин очнулся, было еще светло. Еще пели птицы и яркая полоса заходящего солнца застыла на стене, прямо перед его глазами.

– Очухался? – спросил его тихий голос откуда-то сзади.

– Тебя спрашивают, – его довольно-таки ощутимо ткнули в спину.

– Очухался, – еле ворочая языком ответил Лёвкин.

Он сидел привязанный к стулу лицом к стене. Сидел он, по-видимому достаточно долго, так как руки и ноги затекли, и он их почти не чувствовал. Еще он понял, что сидит совершенно голый и это его испугало.

Стул противно заскрипел, стена с полоской заходящего солнца поползла прочь, и Лёвкин оказался лицом к лицу с двумя молодыми, лет тридцати-тридцати пяти мужиками. Один из них сидел за столом, второй стоял прямо перед Лёвкиным. На столе Лёвкин успел заметить свой «вальтер» и разорванный сверток пищевой фольги.

– Короче, ситуация такая, – начал один из них, коротко стриженный блондин с пронзительными голубыми глазами. – Мы тебя спрашиваем, ты нам отвечаешь. Сразу тебя предупреждаем, времени у нас мало, поэтому отвечай быстро. Расскажешь все сразу, сильно поможешь и себе, и нам. Так что постарайся не затягивать. Понял?

– А что я должен… – Лёвкин только открыл рот как в ту же секунду сильный удар ногой в живот отбросил его вместе со стулом обратно к стене.

– Я же тебе ясно сказал – вопросы задаем мы. Понял?

– По… – попытался ответить Лёвкин, но задохнулся от боли. Вместо ответа получилось какое-то невнятное всхлипывание.

– По моему, ты плохо понял, – человек не спеша встал из-за стола и, подойдя к Лёвкину, быстро и коротко ударил его в челюсть. – Если еще раз ты нам не ответишь, или ответишь неправильно, я лично отрежу тебе ухо и заставлю сожрать. Понял или ещё раз повторить?