* * *

Нет, он больше не нумизмат. Старого нумизмата Лёвкина больше нет. Он умер.

Вместо него появился бизнесмен Лёвкин. Да, да, настоящий, серьезный и что самое главное, уникальный, в своем роде, бизнесмен Борис Аркадьевич Лёвкин. Прошу любить и жаловать.

Почему уникальный?

А у кого еще можно приобрести то, что предлагает Лёвкин?

В том то и дело, что приобрести то, что предлагает Лёвкин, можно только у самого Лёвкина и ни у кого больше. Во всем мире нет больше человека торгующего подобным товаром. Впрочем, нет, еще остается Соломатин, но он заключил с ним соглашение, своего рода устный договор, по которому Лёвкин имеет, так сказать эксклюзивное право на «распространение» соломатинских монеток. Вот почему он, Лёвкин, с полным правом причисляет себя к уникальным бизнесменам. Он один – следовательно, он уникален. Как и те монеты, что сейчас лежат перед ним. Восемь маленьких невзрачных кругляшей.

Сегодня утром он отвез Соломатину тугой сверток с пачками долларов и забрал эти монеты.

Монеты Соломатин небрежно завернул сначала в газету, а затем в пищевую фольгу, словно какой-нибудь пошлый бутерброд с вонючим сыром.

Где-то на окраине Москвы, до которой Лёвкин около часа добирался на своих раздолбанных «жигулях», в тоскливом, панельном рабочем гетто, в тесной, маленькой квартире проворачивались сделки, которым могли бы позавидовать самые престижные аукционы мира. Типа «Сотбис» или «Кристи». Уникальный товар скупался в сущности за копейки – в свертке, который Лёвкин отдал Соломатину было шестнадцать тысяч «зеленых», цена скромной корейской малолитражки.

Другое дело Лёвкин. Он оперировал совсем другими суммами. Раз подвернулось такое дельце, надо выжать из него максимум. Но в то же самое время – не спугнуть потенциальных клиентов и не погореть на собственной жадности. В бизнесе есть одно очень хорошее выражение «продавая – покупай». Продавай что угодно, но покупай всегда только одно – репутацию. Репутация стоит дороже любых денег, хотя многие из тех, с кем Лёвкин долгие годы провел на нумизматической толкучке, этого так и не поняли. Что всегда оборачивалось против них.

А вот сам Лёвкин всегда дела вёл гибко, не жадничал и спокойно нарабатывал, как это сейчас называют, «клиентскую базу». Точно также работал он и сейчас, прекрасно понимая, что как только он станет широко известен в узких кругах, цену он поднимет и клиенты это проглотят. Потому что он – монополист и отсутствие конкуренции дает ему все карты в руки. Хочется того или нет, но уважаемые ценители глубокой старины и раритетов будут играть по его, Лёвкина, правилам. Вот почему будущее обещает быть безоблачным и ярким, как небо над калифорнийскими пляжами. Куда Лёвкин, вне всякого сомнения вскорости отбудет. Не сейчас, а годика эдак через полтора-два, когда будет с чем отбывать, дабы достаточно уютно себя на этих самых пляжах чувствовать.

Сколько же у него будет к тому времени?

Лёвкин пожевал губами и довольно улыбнулся – по его самым скромным подсчетам, получалось что-то около двух миллионов. Да, да, около двух миллионов долларов.

Два полновесных «зеленых» миллиона – это очень хорошие деньги. Это конечно, относительно небольшие деньги, если речь идет о нефти или алмазах, но, тем не менее, это очень неплохие деньги для маленького, незаметного человека. А в его положении всегда нужно оставаться незаметным. В его положении светится крайне нежелательно и крайне опасно. Лучше жить тише, но дольше. Таковы правила его теперешнего бизнеса.

Лёвкин посмотрел на часы. Уже скоро, минут через двадцать должен подъехать клиент. Лёвкин не знал его, точно так же как клиент не знал Лёвкина. Зато оба они знали, что именно продается и покупается. И сколько это стоит.