Когда за нами прибыл узкоколейный поезд, немножко игрушечный (как показалось), мы были уже изрядно навеселе и потому не заметили, как добрались до «места дислокации».

Это оказалась большая заброшенная деревня, окружённая лесом. Покинутые пустые дома, разбитые окна… глушь и дичь, место невесёлое.

Как тут жили прежние жители, и зачем они тут жили, и кто они были – вопросы без ответа… Скорее всего, тут околозэковская тематика – гадать не хочу, просто помню, что у нашей страны непростая история.

Квартирьеры (они за трое суток приехали, чтобы подготовить для нас жильё) вполне справились, выбрали два больших дома, перетащили туда матрацы и прочую спальную принадлежность (всё это доставил мотовоз в вагончике), так что особых проблем с устройством не было.

Пока мы управлялись с размещением (в одном доме – мужское население, в другом – женское), из Вознесения нам привезли кухонную утварь – миски, ложки, кружки и три больших бидона: в одном – картофельный суп, во втором – макароны с мясом, в третьем – компот.

И мы всё это с удовольствием слопали, и у нас появилась уверенность в завтрашнем дне.

Рано утром прибыл мотовоз с нашим завтраком и двумя местными специалистами (как оказалось, местное руководство понимало, с кем имеет дело).

Два мужичка, оба приземистые, крепенькие, как грибы-боровики. Один – вальщик, другой – мастер.

Оба практики, слава богу. Один умел валить лес, другой умел строить узкоколейку и всё про это дело знал.

Да, ещё бензопилы, пильные цепи и бачки для бензина. И две бочки для хранения бензина.

И как-то сразу, как бы само собой получилось, что мы посерьёзнели, кожею ощутили, что вольная наша разгульная жизнь осталась позади.

Мастер сказал, что надо разбиться на бригады и что в каждой бригаде должен быть свой вальщик, и я тут же решил, что буду вальщиком.

Ну да… «Вы умеете играть на рояле?» – «Не знаю, не пробовал».

Надо пояснить, почему четыре бригады.

От магистрали, основной узкоколейной дороги, надо проложить четыре новых боковых ветки – к местам новых зон лесоповала. Стало быть, и бригад должно быть четыре, каждая со своим направлением работы и своим вальщиком.

Нам выдали каски, жилеты, и вальщик повёл нас в лес, благо идти никуда не надо было, всё под боком, и мы в течение целого дня учились спиливать деревья.

На следующий день – первый трудовой для всех – мотовоз притащил пустые, немножко игрушечные вагончики и развёз нас по участкам.

Мы (наша бригада) выгрузились, где указал моторист, и стали ждать, когда появится мастер и объяснит, что нам делать, как эта узкоколейка строится.

Тут же обнаружился местный колорит – комары.

В деревне они нас не очень доставали, но тут… голодные и свирепые, как орды кочевников когда-то на Русь, нападали на нас волнами, они словно ждали нас. Мы мужественно сражались, мох вокруг нас уже был усеян комариными трупами, но – орда… неисчислимая, неиссякаемая… и нам стало казаться, что долго мы не продержимся.

Нет ничего хуже бездельного ожидания среди дикого леса, и уже у кое-кого стала появляться малодушная мысль: «И на хера мы сюда приехали?»

Но появился мастер, двумя-тремя фразами всех взбодрил и стал объяснять, что и как делать.

И началась работа.

Я, как вальщик, спиливал несколько деревьев, девушки учились обрубать сучья, и уже голый ствол я раскряжёвывал, то есть распиливал на двухметровые брёвнышки, шпалы будущей дороги.

Комары отступили… не совсем, конечно… но нашествие кочевой орды было закончено. Мы стали своими, а своих обижать не принято.

Так мы двинулись в наше ближайшее будущее.

К концу третьей недели, когда мы уже изрядно углубились в лесной массив, комары к нам привыкли и не особенно досаждали и вообще – «привыкли руки к топорам» (а это тоже важно), – я начал скучать.