Увидел – в темноте, в глухом тумане?

Ну да, открылся третий глаз.

Стало светать. И отсюда вывод: я простоял с удилищем в руках, в тупом этом противостоянии с представителем дикой природы – не менее трёх часов.

Когда этот житель подводный примчался по дуге к противоположному берегу, леску стали перепиливать напильником, это ясно читалось руками.

Затем всё напряжение спало, леска провисла, всё было кончено. Светало.

«На сегодня хватит».

Позже в какой-то телевизионной передаче я увидел, что есть такая пресноводная рыба – сом, и размер может быть больше человеческого роста.

И пасть такая, что туда легко умещается голова человека.

И силища неимоверная.

И я подумал: действительно, на всё воля Божья.

Что бы я там делал с этим чудищем в темноте, если бы оно не догадалось перепилить зубами леску?

Да, вот леска… у меня была японская, какой не было в продаже.

Морошка – вид многолетних травянистых растений рода Рубус семейства Розовые.

Распространена в Северной Голарктике. Плоды съедобны, имеют приятный вкус. В древности называли «болотный янтарь», «очи болота», «болотный стражник». На севере укоренилось название «царская ягода» (Википедия).

«Одной из последних просьб великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина была просьба поесть нашей северной ягоды – морошки.

До последнего вздоха Пушкин был в совершенной памяти, перед самой смертью ему захотелось морошки. Данзас сейчас же за нею послал, и когда принесли, Пушкин пожелал, чтоб жена покормила его из своих рук, ел морошку с большим наслаждением и после каждой ложки, подаваемой женою, говорил: «Ах, как это хорошо» (тоже, наверное, Википедия).

Экзамены за четвёртый курс я всё-таки сдал, хотя чувствовал себя канатоходцем над пропастью.

На лекции я не ходил уже с третьего курса: высидеть пару в душной аудитории, стараясь подавить голодное урчание желудка и при этом не понимать, что там преподаватель несёт, увлечённо покрывая доску формулами, понятными ему и непонятными мне, – нет, этого унижения натура моя не выдерживала, и на лекции я «забил».

Практические занятие – это другое дело, туда я захаживал. Это позволяло хоть что-то уловить из содержания предмета и было гораздо живее, чем лекции.

Когда настала сессия, обнаружилось, что есть один предмет, с которым мне не совладать… то есть обнаружилось, что я вообще в этом предмете ничего не понимаю.

А я к тому времени уже имел твёрдо выработанную программу: институт надо закончить, получить распределение на какой-нибудь завод, и вот тогда… Ну, примерно так.

А усвоенный ещё в школе принцип – «нам нет преград ни в море, ни на суше» («мы рождены, чтоб сказку сделать былью») – не позволял отступать.

Умрём – но не сдадимся.

«Это есть наш последний и решительный…»

И я достаю пачку листов белой бумаги (А4), разноцветные шариковые ручки (чтобы легче было различать темы) и – выписываю из учебника материалы по каждому вопросу экзаменационных билетов.

На подготовку к экзамену было отведено три дня.

Это была пахота, надо сказать. Давно так не трудился.

К вечеру третьего дня в моём распоряжении были материалы ответов по всем билетам.

Экзамен был с утра, я явился заранее (нервы не железные), но в аудиторию вошёл не первым, выждал, когда освободится самая дальняя парта, отодвинул от двери желающих экзаменоваться («моя очередь»), вошёл в аудиторию, взял с преподавательского стола билет, и – дальше всё по плану.

Расположился за этой партой, всем видом демонстрируя: вот пришёл серьёзный человек с серьёзными намерениями. Весь мой вид должен был показывать: человек серьёзен и сосредоточен и вызывает полное доверие.