Когда внимание преподавателя отвлёк очередной желающий отвечать, я раскрыл портфель, где аккуратно по порядку уложены листы с ответами, и выбрал нужные – без суеты и спешки. Разложил листы по столу, и поверхность стола как бы расцвела – все цвета радуги. Меня это, конечно, смутило… побочный эффект, как-то я об этом не подумал, что может так весело для глаза получиться. Но отступать было некуда.

Тем временем преподаватель поставил «Хор.» в зачётку отвечавшему и поднялся размяться, пройтись – и двинулся по проходу между партами, прямо на меня.

Я замер, опустив голову. Он подошёл и спросил мой затылок:

– Ну, готовы?

– Да, конечно, – сказал я, собрал по порядку свои листы, и когда мы уселись к преподавательскому его столу, я бойко стал читать ответ по первому вопросу.

Он слушал какое-то время, задумчиво поглядывая на потолок, потом остановил меня и спросил:

– «Уд.» – устроит?

Так, в пространство спросил.

«Уд.» – три балла по-нашему.

– Ну что?

Не та была у меня позиция, чтобы претендовать на «Хор.»… и, кажется, мы оба это понимали.

Таким образом, путь в четвёртую студенческую стройку был открыт.

Ядром нашего отряда была наша бригада из прошлогодней (третьей) стройки. Тогда мы в полупустыне на Мангышлаке отслеживали скорпионов и тарантулов (а там ещё и фаланги… такая гадость) и ремонтировали железнодорожные пути к урановому руднику (нас туда возили на экскурсию, впечатление циклопическое: лунный пейзаж, лунная поверхность, куда угодил метеорит и получился огромный котлован, в котором урановая руда – тёмно-серая, жирноватая на вид; открытая разработка, роторный экскаватор, небоскрёб на гусеничном ходу, его обслуживают иностранные специалисты, а в ремонтном депо – автоматы с холодной газированной водой)…

(Хочу предупредить, пользуясь случаем: в жаркую погоду не давайте слабину, не пейте воды много… Ну, пять стаканов, не больше… Потому что когда вы выйдете из прохладного затенённого помещения, где эти автоматы, – выйдете наружу, а вам же нужно идти работать, и на вас обрушится жара, и свирепое солнце снова вопьётся в ваше тело, – вы тут же захотите снова пить, и это уже будет мучительно.)

Да, там на Мангышлаке под палящим солнцем мы так притёрлись друг к другу, что вопрос – в какой компании отправляться на север Ленинградской области строить узкоколейку, – такой вопрос не стоял, его просто не было.

К нашей бригаде добавилось ещё народу, и в первых числах июля мы выехали к месту дислокации, как строго выразился комиссар отряда.

Как строить узкоколейку, никто из нас не знал, но большевистский принцип – «нам нет преград ни в море, ни на суше» («мы рождены, чтоб сказку сделать былью») – действовал железно.

Путь к месту дислокации пролегал через Вознесение (символично, правда?)

(Посёлок городского типа в Подпорожском районе Ленинградской области, административный центр Вознесенского городского поселения. Расположен на крайнем северо-востоке области, на берегу Онежского озера – Википедия.)

(В том месте, где из Онежского озера вытекает река Свирь, устремляя свои воды к другому озеру – Ладожскому.)

В Вознесении был перевалочный пункт, мы полдня проболтались по посёлку, ничего интересного не обнаружили – ну, дома деревянные, народ обычный… скучно. Потому, когда на нашем пути оказался буфет, да ещё открытый, да ещё с пивом, – я очень обрадовался.

Да не только я, все обрадовались.

И то, что пиво оказалось безбожно разбавленным, – не омрачило нашей радости, мы не спеша пили коктейль из пива и воды и смотрели в окно, где было видно озеро и небо, неотличимое от озера: день был сильно пасмурный.