– Я понимаю, что ты недовольна, но на то есть свои причины. Ты должна узнать, зачем Эйвальду взбрело в голову плыть на мыс Забвения.

– Каким образом? Может вы не заметили, но мы с ним не самые близкие друзья.

Гавар ехидно прищуривается, скрещивая руки на груди, словно отзеркаливая мою позу.

– Нарвия, ты чуть ли не единственная, кому Эйвальд доверит любую тайну.

Магистр Гавар должно быть переоценивает силу нашей Истинности. Поднимаю на него презрительный взгляд.

–Что я должна делать?

– Я убедил Эйвальда, что на кухне ты сможешь отточить рецептуру для вашего будущего кекса. На самом же деле тебе нужно будет собирать все слухи о настоящих планах Эйвальда. На этом корабле о его планах осведомлен только капитан Арнольд. Тот еще головорез. Однако он неравнодушен к выпивке, поэтому иногда его прорывает на откровения, а когда сплетни доходит до матросов и стражи, легко узнать все, что нужно.

В негодовании взмахиваю руками.

– Да никто не станет сплетничать с кухонной девкой, которая оказалась на корабле незаконным образом!

– Значит сделай так, чтобы сплетничали. Или ты передумала спасать Лагерхемию и Цимбеллу?

Резко вспыхиваю от негодования. Сколько раз можно демонстрировать Гавару верность общим идеям?! Сколько можно убеждать его в том, что меня с Эйвальдом связывает лишь нелепая Истинность?!

– Если я решу примкнуть к планам своего тирана-суженного, я вам сообщу, – бросаю недовольно, – но пока это в мои планы не входит.

Гавар вновь проходится по мне оценивающим взглядом.

– Нарвия, ты действительно недооцениваешь силу Истинности. Она дурманит мозг и толкает на безрассудства. Я должен быть уверен, что Эйвальд не одурачит тебя, как однажды уже произошло.

Чувствую, как леденеет мой взгляд и каменеет сердце. Нет. Я абсолютно убеждена, что в этот раз ему не удастся пробудить во мне хоть какое-то тепло и сострадание.

– Не беспокойтесь. На этот раз я буду умнее.

Гавар понимающе кивает и, вновь натянув капюшон, собирается направляться в выходу, но я останавливаю его новым вопросом.

– Магистр, зачем вам это? Зачем мешать Императору, навлекая на себя его гнев в случае провала. Вам надоело жить?

Он загадочно улыбается.

– У меня свои причины.

– Вы говорите, как настоящий злодей.

– Я никогда и не был на светлой стороне, – говорит он, подмигнув, а затем снова разворачивается к двери, – не пытайся связаться со мной. Я сам приду к тебе, когда это будет нужно.

Его рука ложится на дверную ручку, но тут он резко останавливается и вновь оборачивается на меня. Взгляд его коварен и одновременно загадочен. В глазах пляшут дьявольские искорки.

– Да, и кстати, – Гавар засовывает руку в нагрудный карман и протягивает мне небольшую медную шкатулку, – после этого ты должна поставить все на защиту Лагерхемии и Цимбеллы.

Предвкушая недоброе, выхватываю из рук магистра шкатулку, и тотчас открываю магический артефакт.

Секунды не успевает пройти, как внутри меня все с оглушительным треском рушится, образуя внутри огромную черную дыру.

Этого просто не может быть!

9. Глава 8 - Правда всплывает в зеркалах

– Это же…, – пытаюсь продолжить фразу, но не могу произнести и слова, когда перед моими глазами всплывают обрывочные фрагменты видений с женщиной, до боли мне знакомой.

Она заметно постарела, но едва заметные морщины теперь придают ей статусности и особой, и едва уловимой элегантности.

– Это все видение? Или я правда вижу ее?

В голове полный хаос, и только лишь глубокие, медленные вдохи, не дают мне потерять сознание.

– Да, Нарвия. Это твоя мать в саду королевского дворца Лагерхемии.

– Но ведь она умерла! Много лет назад!