Когда он успел так хорошо узнать меня? Или это я так предсказуема?

– Да. И я намерена придерживаться своего плана.

– Плана? – бровь Эйвальда ползет наверх, – у тебя ведь его нет. Ты блефуешь.

Сглатываю неприятный тугой комок, застрявший в горле.

– Это ты узнаешь лишь спустя время.

Эйвальд наклоняется ко мне ближе. Ох, если бы воздух мог воспламениться, мы уже давно горели.

Несмотря на всю ненависть, что я испытываю к этому мужчине, сейчас Истинность дает о себе знать как никогда прежде, и я ежесекундно борюсь с невыносимым желанием к прикоснуться к дракону.

–Значит ты выбираешь игру, а не покорное смирение. Я тебя понял.

Его рука шаловливо пробегается по моему подборку и нежно опускается вниз, ложась на бедра.

Я вздрагиваю и пытаюсь отстраниться, но Эйвальд меня опережает.

Его громкий голос сотрясает каюту.

– Стража, уведите ее!

Не успеваю опомниться, как пятеро грузных стражей влетают в комнату, наваливаются на меня и вновь надевают кандалы.

– Отлично, – бросаю я напоследок, – только так ты и можешь, Эйвальд! Запугать, унизить и взять силой. Для тебя не ведомы чувства мира и сострадания, а потому ни одна война не принесет тебе подлинного чувства насыщения. Ты вечно будешь голоден, вечно будешь жаждать большего вместо того, чтобы найти мир в себе.

Дверь перед моим носом захлопывается и только черные глаза Эйвальда до сих пор отображаются в памяти.

Он никогда не сможет оценить всю степень трагедии, слушавшейся вследствие его решений, потому что он никого не умел любить.

Скрутив меня со всех сторон, стражи вновь ведут меня вниз по направлению к тюремным камерам. Однако вскоре я понимаю, что мы давно прошли их, и теперь я оказалась в незнакомой части судна.

Но если Эйвальд показал отвести меня не в тюремный трюм, то куда же еще меня могут засунуть?

***

Мы продолжаем следовать вдоль мрачных стен корабля, и вскоре я вижу впереди очередную лестницу. Поднимаемся по ней и, вот впереди вижу очередную открытую дверь, за которой виднеются сковородки, кастрюли и прочая кухонную утварь.

– Кухня? Серьезно? – бросаю я недовольно. – Эвальд так и не смог придумать ничего оригинальнее.

– Зачем изобретать что-то новое, если старые методы на тебе работают отлично.

Голос мужчины грубый, да и звучит как-то подозрительно знакомо.

Поворачиваюсь к нему лицом. Он стоит в тени кухни, накинув капюшон и пригнув голову.

– И что я должна тут делать? У Его Величества нет повара?

Мужчина жестом отдает приказ, чтобы остальная часть стражей подождала его за дверью.

Когда мы остаемся одни в помещении, незнакомец наконец-то выходит из тени и снисходительно произносит:

– Ты здесь, потому что я спас тебя от тюремного трюма.

Свет от свечей освещает его лицо, и вот передо мной вырисовываются знакомые черты.

– Магистр Гавар?! – выкрикиваю я радостно, но тут же перехожу на шепот. – Что вы здесь делаете? Разве вы не должны быть вместе с Вителлусом?

– Он уже взрослый мальчик, я не собираюсь быть ему нянькой.

Гавар берет с кухонного стола кусок вяленного мяса и с аппетитом отправляет его в рот.

– Но он хотя бы в порядке? – спрашиваю тихо, словно боюсь услышать ответ.

Тоска – вот что охватывает меня, каждый раз, когда я вспоминаю его янтарные глаза и тепло ласковых объятий дракона.

– Тебе не о нем надо думать, – резко обрывает меня мужчина, – он со всем справится. Это все, что я могу тебе сказать.

Пытаюсь возмутиться, но и тут Гавар оказывается проворнее.

– Эйвальд хотел отправить тебя в тюремный трюм до самого конца этого похода, но я убедил его, что на кухне, ты будешь более ценным работником.

– И все? Вы проделали весь этот путь за нашим кораблем только для того, чтобы сделать меня кухаркой? Вот спасибо!