Постояв несколько мгновений в нерешительности, Грей зашагал в сторону Пикадилли. Маленький человечек осторожно вышел из своего укрытия и посмотрел ему вслед. Из темного подъезда в десяти шагах от Бонд-стрит показалась грузная фигура и зашагала в нескольких ярдах позади Грея. Маленький человечек благодарно облизнул губы и вернулся в подъезд под помещениями Казмаха.

Дойдя до Пикадилли, Грей некоторое время стоял на углу, не обращая внимания на толкущихся прохожих. Наконец он перешел дорогу, дошел до ресторана «Принц» и вошел в вестибюль. Он взглянул на наручные часы. Они показывали семь двадцать пять.

Он отменил заказ столика и стоял, угрюмо глядя в сторону входа, когда двери распахнулись и вошел человек, который шагнул к нему, протягивая руку:

– Рад тебя видеть, Грэй, – сказал он. – В чем дело?

Квентин Грей недоверчиво уставился на говорившего и с явной ноткой приветствия в голосе ответил:

– Сетон! Сетон Паша!

Хмурый взгляд исчез со лба Грея, и он сжал руку собеседника в знак сердечного приветствия. Но:

– Придерживайся простого Сетона! – сказал новоприбывший, быстро оглядываясь по сторонам. – Османские титулы не в моде.

Говоривший был человеком с яркой индивидуальностью. Выше среднего роста, хорошо, но худощаво сложенный, лицо Сетона Паши было выжжено до более глубокого оттенка, чем способен выдать ветреный английский солнцепек. Он носил аккуратно подстриженную бороду и усы, бронза на щеках подчеркивала яркость его серых глаз и делала очень заметным легкий иней на темных волосах над висками. От него исходила непередаваемая атмосфера уверенного человека, которого можно иметь рядом с собой в трудной ситуации, и, глядя в это мрачное лицо, Квентин Грей вдруг почувствовал стыд за себя. Он знал, что от Сетон Паши ему ничего не удастся скрыть. Он знал, что в скором времени ему придется рассказать этому спокойному смуглокожему человеку всю историю своего унижения, и он знал, что Сетон не станет щадить его чувства.

– Мой дорогой друг, – сказал он, – вы должны извинить меня, если я иногда не соблюдаю ваши пожелания в этом вопросе. Когда я покидал Восток, имя Сетон Паши было у всех на слуху. Но вы один?

– Да. Я прибыл в Лондон только сегодня вечером, а в Англию – сегодня утром.

– Вы думали пообедать здесь?

– Нет; я видел вас в дверях, когда проходил мимо. Но это подойдет не хуже, чем другое место. Я полагаю, что вы свободны. Может быть, вы пообедаете со мной?

– Великолепно! – воскликнул Грей. – Подождите минутку. Возможно, мой столик еще не занят!

Он убежал в своей мальчишеской, порывистой манере, а Сетон смотрел ему вслед, тихо улыбаясь.

Столик оказался свободным, и вскоре они уже обсуждали превосходный ужин. Грей утратил свою раздражительность и начал связно говорить на темы, представляющие общий интерес. Вскоре, после паузы, в течение которой он исподтишка наблюдал за своим собеседником, он спросил:

– Знаете, Сетон, – сказал он, – вы единственный человек в Лондоне, чье общество я мог бы терпеть сегодня вечером.

– Мое прибытие было как нельзя более кстати.

– Ваши приезды всегда очень своевременны. – Грей уставился на Сетона с выражением озадаченного восхищения. – Мне кажется, я никогда не пойму, как вы оказались в Египте непосредственно перед набегом Сенусси. Помните? Я был с броневиками.

– Я прекрасно помню.

– Потом вы исчезли таким же загадочным образом, и начальник управления был сфинксом в этом вопросе. В следующий раз я увидел вас выходящим из ворот в Багдаде. Как, черт возьми, вы добрались до Багдада, если учесть, что вы не поехали с нами и не были в кавалерии, одному небу известно!