До последней минуты Варшава надеялась договориться с Берлином… за счёт Москвы. Уже начался обратный отсчёт времени – а Бек двадцать восьмого августа просил своего румынского коллегу Гафенку заверить Гитлера в том, что Польша никогда не пойдёт на сотрудничество с СССР, и на этой почве Варшава и Берлин всегда смогут достичь согласия.

Так должен ли был Сталин жалеть «несчастную жертву агрессии»… которой не удалось перенаправить эту агрессию в другую сторону: против Москвы? Вопрос представляется, как минимум, риторическим…

Глава седьмая

Шестого сентября Шуленбург телеграфировал в Берлин: «Начало военных действий произвело сильное впечатление на здешнюю общественность». Старый граф не преувеличивал: к десятому сентября – дню очередной встречи с Молотовым – впечатление «на здешнюю общественность» только усилилось. На встрече нарком и не скрывал от посла того, что неожиданно быстрые успехи Германии в Польше застали Советское правительство врасплох. В свою очередь, посол не скрывал того, что быстрые успехи Германии обязывают «поспешать» и Советский Союз.

На этот раз Молотов не стал повторять себя пятидневной давности: «Время ещё не пришло».

– Ну, что ж, господин посол. Советский Союз готов выступить. Но он выступит на защиту населения Западной Украины и Западной Белоруссии от немецкой угрозы.

Шуленбург болезненно поморщился.

– Прошу понять меня правильно, господин министр, но я не думаю, что фюреру понравится такая формулировка.

– А другой не будет, – окаменел лицом Молотов. По причине хронического дефицита эмоций сделать это ему было нетрудно.

Шуленбург еле уловимо пожал плечами, и встал.

– Господин министр, я немедленно доведу позицию Вашего правительства до сведения Берлина. Примите мои заверения в совершеннейшем к Вам почтении…

Фюреру, разумеется, не понравилась формулировка. Изрыгая проклятия в адрес «коварных византийцев», он долго бегал по кабинету, благо, просторы того позволяли это делать. «Намотав километраж», он устало опустился в кресло, и вернулся в себя так же быстро, как и вышел.

– Ладно. В конце концов, не это – главное. Главное, чтобы как можно скорее вовлечь русских в общую работу. Поскольку вероятность сговора за нашей спиной плутократов и большевиков остаётся высокой, надо принять все меры к тому, чтобы лишить русских маневра. В глазах Запада они должны стать таким же «агрессором», как и мы. В идеале желательно объявлении Францией и Англией войны России, но и окончание «дружбы за наш счёт» тоже будет неплохо.