Но не успела я и шаг сделать, как раздался звук – лёгкий, но отчётливый. Скрип двери. Шаги. Я метнулась к окну – заперто. Прыгать – слишком шумно. Один выход: спрятаться.

Я нырнула за шторы, затаилась.

Он вошёл. Его шаги были едва слышны, но всё во мне сжималось от страха – не дикого, панического, а хищного, холодного. Стакан сдвинулся – значит, выпил. Внутри у меня всё похолодело. Я не знала, как сработает зелье. Не знала, кто он на самом деле. И если он не человек…

О, Тьма, пусть он не начнёт линять. Или шипеть. Или… молиться…

Следующее, что донёс до меня слух, – едва уловимый скрип кресла. Я замерла. Затаила дыхание. Сквозь узкую щель между складками шторы мне открылся почти сюрреалистичный пейзаж: ректор Юрдан, полуобнажённый, в одном полотенце, сидел в кресле, устало потирая виски. Спокойный, как будто у него не спальня, а курорт в теплых широтах.

Тьма святая… Да он же и вправду ходит по дому, как по частным покоям бога.

Он закинул ногу на ногу, морщась от боли или усталости, затем медленно открыл глаза и потянулся за чем-то на столе. Я едва не ахнула: в его руке оказался мой портрет. Он взял его так бережно, будто это была драгоценность, а не студенческая каракуля.

– Как же ты меня выводишь… – проговорил он тихо, почти с ласковой обречённостью.

Мозг мой на мгновение завис, как зачарованная песня в музыкальной шкатулке. Я не ожидала… вообще ничего подобного. Ни по стилю, ни по содержанию.

Что? Простите… что?!

– Зачем ты таскаешься с этим демоном? – продолжил он с укором, глядя в лицо портрета. – Он же и ногтя твоего не стоит. Темный, грязный… Признаю, родословная у него знатная, но чем я хуже?

Я стояла, сливаясь с шторой, и чувствовала, как лопаются пузырьки здравого смысла один за другим. Это не сон. Это уже клинический случай…

– Я бы весь мир уронил к твоим ногам, – его голос стал глуше, напряжённее. – Хоть сейчас. Хоть одним приказом. Даже Власа… даже его бы казнил, если бы ты только попросила. Но тебе, конечно, подавай демона. И что ты в нём услышала? У него же нет сердца! Он демон, Мира!

А я, значит, на полном серьёзе наблюдаю, как магистр академии сходит с ума у себя в спальне… и спорит с моим портретом. Отлично. Великолепно. Я в восторге. И в панике. Одновременно.

– Я слышу твои мысли, – вдруг сказал он, и моё сердце провалилось куда-то в пятки. – Понимаю, что ты сейчас обо мне думаешь. Это… приятно. Хотя прошу, не называй меня психом.

П-поздно, дорогой мой магистр. Это уже диагноз, а не мнение.

– Странная ты, Мира… – Он усмехнулся, слегка покачав головой. – Странная. И доверчивая. Только вот не тем доверяешь…

Вот ещё! Нашёлся, понимаешь ли, педагог! Уж кто-кто, а я сама решу, кому верить. И точно не тем, кто устраивает любовные монологи с портретами и сидит перед ними в полотенце!

Я уже сдерживала порыв громко фыркнуть, показать язык или хотя бы закатить глаза – но, увы, камуфляж из штор требовал дисциплины.

Но вдруг Юрдан замер. Его взгляд метнулся – прямо на меня.

Моё сердце ударилось в грудную клетку, как птица о стекло. Он привстал, будто собирался подойти, но тут же осел обратно… и – совершенно внезапно – захрапел.Он меня видит?!

Просто уснул. После всего.

Это вообще как? Я здесь, шпионю под прикрытием занавески, а он засыпает, как младенец после сказки?!

Я стояла в ступоре. Потом – аккуратно, бесшумно – вышла из-за шторы и направилась к двери. Но… что-то остановило меня.

Он точно спит?

Разум подсказывал: беги. Но любопытство – эта древняя, безрассудная сила – толкнуло меня назад. Я осторожно подошла ближе.

– Магистр… – прошептала я, склонившись к нему.