Папская грамота Эгберта, епископа Йоркского (735 г.), описывает церемонию коронации англосаксонских королей, которой следовал в Соассоне ученик Эгберта, следующим образом: «Я клянусь, – сказал король, – сохранять в мире Церковь Божью и весь христианский народ под моим правлением, подавлять несправедливость, откуда бы она ни исходила, и сочетать справедливость с милосердием во всех моих решениях. Да простит нас всех добрый и милосердный Бог по своей вечной милости! Затем на голову короля возлили святое масло. Главные лорды подошли и вместе с епископами вложили в его руку скипетр. Архиепископ начал аплодисменты: «Да будет он всегда победоносным и великодушным! Пусть все его решения будут справедливыми и мудрыми! Пусть его правление будет мирным, и пусть его победы не будут стоить крови! Пусть его жизнь будет процветающей! Пусть после земного царствования он насладится вечным блаженством! – Затем народ трижды прокричал: Vivat rex in æternum!81 Таким образом, в лице первого каролингского короля верховная власть одухотворилась и стала основываться на ином принципе, нежели сила.

Впервые мы видим, как человек, облеченный ею, клянется соблюдать законы и брать на себя обязательства перед своими подданными, чье согласие, если не избрание как таковое, является необходимым условием его суверенитета. «Я признаю здесь, – заметил Озанам, – церковное право, которое не позволяет общине вопреки себе ставить начальника или посвящать епископа, не спросив согласия общины верующих; более того, я признаю публичное право Средневековья, которое отнимает суверенитет у Бога, но передает его народу, свободно передающему его одному или нескольким, на время или навечно82».

Обстоятельства его коронации придали главе новой династии престиж, который сила традиции не могла дать самым искусным из его предшественников. Провозглашенный леди и епископами всех частей франкской территории, благословленный представителем вселенской церкви, Пепин не был, как большинство Меровингов, королем отдельной провинции, Австрии или Нейстрии, или исключительным представителем доминирующей фракции: в результате своей коронации он стал по праву, как уже был фактически, законодателем и магистратом всей Франции.

Два года спустя церемония в Соассоне была торжественно освящена в базилике Сен-Дени самим понтификом, который стал гостем франкского народа в разгар политических волнений в Италии. Прежде чем рассказать об этом великом событии, положившем начало как общественной жизни юного Карла, так и протекторату Франции над временной властью пап, важно объяснить происхождение этой временной власти, основание которой так тесно связано с темой этой истории.

III

Когда Пипин взошел на престол, прошло всего четверть века с тех пор, как папский суверенитет официально существовал и осуществлялся, без внутренней конкуренции, в Римском герцогстве. Однако в действительности он существовал дольше, чем правительство любого из новых государств Европы. Оно уже сделало полезную и славную карьеру, длившуюся более четырехсот лет83, в этом привилегированном регионе центральной Италии, единственной части древней империи, где варвары никогда не создавали прочных поселений. Подготовленная и даже ставшая необходимой после передачи Константином престола Византии, временная юрисдикция пап, правда, ограничивалась религиозными интересами до тех пор, пока позволяли обстоятельства. Уже в V веке святые Целестин, Геласий и Симмах налагали гражданские наказания на еретиков, изгоняя их с территории Италии, но в то же время переписка между этими папами и императором Анастасием свидетельствует об их желании избежать смешения двух держав. Но нашествия варваров должны были заставить Святой Престол оставить эту резервацию и осуществлять более широкую защиту беззащитных народов. Святой Лев не просто управлял Италией, он спас ее от разорения Аттилой и Гензерихом. Сами императоры