Пипин был единственным правителем в течение четырех лет с тех пор, как его брат Карломан принял религиозную жизнь, оставив малолетних детей, не способных стать его преемниками. Если неспособность, достаточная и даже строгая причина для лишения престола в духе старых франкских институтов, в глазах всех законно вытекала для сыновей Карломана из их крайней молодости, то насколько больше оснований не оправдать низложение нелепого монарха, в котором тогда продолжалась печальная череда ленивых королей! Эта аномалия королевской власти под опекой могла сохраниться только благодаря длительному конфликту социальных сил, особенно теперь, когда род Меровингов больше не имел престижа в глазах своих христианских подданных благодаря легенде о том, что он произошел от древних богов нации. С того дня, как кровь Хлодвига перестала производить людей, пригодных для верховного командования, общественное право, действовавшее среди франков, позволяло им выбирать своих лидеров из числа представителей этого вырождающегося рода. Именно в свете этих принципов, значение и сфера действия которых четко обозначены на главном примере, а не в соответствии с нашими современными представлениями о национальной воле или легитимности, важно судить о том, что мы договорились называть узурпацией Пипина, сначала его племянников, а затем короля Чилдерика. Святой

Престол, прикрывая своим авторитетом эту смену династии, не изобрел новую государственную юриспруденцию, что бы о ней ни говорили; он лишь освятил применение, исключительное, но регулярное, одного из первобытных законов завоевателей Галлии.

Вот как это событие описывается в хронике «Жесты франкских королей»: В то время (751 год) франки, недовольные тем, что у них нет способного короля, и тем, что им приходится в течение многих лет мириться с чередой неразумных принцев, которых дал им королевский род, захотели возвести Пипина Благочестивого на престол. Пипин отказался, но, собрав вождей народа, послал в Рим от их имени Бурхарда, епископа Вюрцбургского, и Фульрада, своего капеллана, с поручением расспросить папу Захарию о королях, находившихся тогда во Франции, слабость ума которых не позволяла им осуществлять власть, и спросить его, хорошо ли такое положение вещей или нет. Папа Захария, по совету римской знати, сообщил франкам, что лучше отдать имя короля тому, кто обладает мудростью и властью, чем тому, у кого есть только имя, но нет власти77. Форма этого ответа показывает, что он не содержал приказа папы, как утверждают некоторые хронисты78.

,чья преданность Каролингам привела их к такому ложному толкованию, а простую оценку и, самое большее, совет. Как мы видим, суверенный понтифик не претендовал на решение вопроса совести; он не выдвигал никаких соображений, кроме логических. Ему также не пришлось рассматривать правовые нормы взаимоотношений между монархом Меровингов и его подданными. Как мудро заметил один современный историк, папы, общие отцы верующих, не могут входить в эти вопросы права; они должны лишь признать факт; в противном случае римский двор оказался бы втянутым во все революции христианских народов79.

Мнение Захарии не оставляло места для угрызений совести. Чилдерик, последний из Меровингов, был пострижен в монахи и вернулся, спустя десять лет после ухода, в уединение монастыря. Весной 752 года на национальном собрании в Суассоне Пипин, по выбору всей Франции, при хиротонии епископов и покорности знати, был посажен на трон вместе с королевой Бертрадой, согласно древнему обычаю франков80. Святой Бонифаций, в качестве легата Святого Престола, короновал его в соответствии с ритуалом, который в то время использовался в материнской Церкви, и получил от него клятву, которая навсегда изменила институт монархии на европейском континенте.