– Человек сообщал еще что-нибудь? – спросил генерал.

– Больше ничего, – ответил Джан Ву.

Они вдвоем сидели в креслах с высокими спинками напротив друг друга на тускло освещенной террасе второго яруса большого дома. Сменив простой короткий халат, в котором встречался с немым, генерал вновь был облачен в куань-инь, но на этот раз желтого цвета, и поверх него на нем был одет халат мань, с застежкой под правой рукой, на котором были вышиты изображения драконов. Была полночь. Город спал, погрузившись в тишину. Просторный ухоженный сад утопал в бледном лунном свете, и только узкие каменные дорожки, петляя между деревьями и кустами, местами слегка поблескивали от влаги, оставшейся после вечернего полива садовником.

– С утра постарайся встретиться с ним. Причину обдумай сам. Он должен понять, что побеспокоил ты его не зря. В беседе с ним особое внимание удели его поведению. При этом узнай, что происходит там у них. Может так случится, что эта встреча с ним будет последней, – генерал прикрыл веки, склонил голову и потер пальцами переносицу. Джан Ву внимательно слушал его, не сводя глаз с его лица. Он понял, что тот чем-то сильно встревожен и явно нервничает.

– Как там наш охотник? – после недолгой паузы спросил генерал.

– Он всем доволен. Усиленно готовится. В город еще ни разу не просился. Никаких разговоров ни с кем не затевал. Попыток сблизиться с кем-то не было. Иных интересов не проявлял. Все самые малые подвижные цели на предельном отдалении поражает точно и быстро. Работает по повозке в движении. Должная злость не убавилась, – строго по-военному ответил Джан Ву.

– Что с вдовой? – выслушав его, спросил генерал.

– Ее больше нет, – коротко ответил Джан Ву.

– Кто осматривает дорогу?

– Лао Кэ. Вернется вечером.

– Передай ему, пусть срочно узнает все о немом. Все и срочно. А теперь отдохни немного. День предстоит трудный, – генерал поднялся.

– Слушаюсь, да цзян, – Джан Ву вскочил на ноги, поклонился и удалился.

Генерал заложил руки за спину, развернулся и подошел к краю террасы. «Сяо Лонг. Мой человек. Или уже не мой? Если это он, то почему до сих пор за мной не пришли? Выжидают дня исполнения? Хотят наверняка уличить меня в измене? Зачем зря тратить время? Глупо. Если Сяо Лонг предал меня, то какой еще милости он ожидает за это? Должность тин вэйя и так высока. Он ведает всеми тюрьмами и казнями по всей империи. Его услуги я оплачиваю сполна. Сам он вне подозрений. Даже Джан Ву не видел его лица и не знает о том, кто он. Боится утратить свое положение? Может быть. Ведь в случае моего успеха в империи грядут огромные перемены. Изменения коснутся всех. Но не доверять мне у него нет оснований. Он знает, что его помощь будет особо отмечена. При моем провале он остается в стороне, ничем не рискует и ничего не теряет. Так чего же может бояться человек в его положении? Только одного. Моего пленения и того, что я не смогу выдержать пыток и назову его имя. Вот чего он опасается большего всего», – осененный догадкой, генерал вернулся и устало сел в кресло. На низком столике перед ним уже стояли кувшин с вином и наполненная чаша. По старой давней привычке из всех крепких напитков он отдавал предпочтение простому желтому вину. Взяв чашу, пригубив ее, он вновь погрузился в думы: «Немой вдруг заговорил. Ту Доу. Странный человек. За ним никто не стоит. Это точно. Почему именно теперь он заговорил? Обладал ли он речью когда-нибудь или родился таким? Скоро я узнаю о нем все. Видение у него было. Этого не признать нельзя. Узнать о моих планах он не мог. В городе мои люди следили за каждым его шагом. Сообщить кому-то о своем последнем видении, судя по его словам, он не имел возможности. Попросту не успел. Его доставили ко мне почти сразу после видения. Вдова всегда была под наблюдением. Может, он на самом деле провидец? Если это так, то получается, что все, что я готовлю, обречено на провал. Он видел знатного человека. Нет сомнений в том, что видел он императора, но, не зная его в лицо, называл его так. Видел меня и лучника. Видел и дорогу. Все совпадает. Он сказал мне, что у меня ничего не получится и что знатный человек то он, то вдруг не он. Что это значит? Образ императора менялся на чей-то другой. А это значит, что не император будет на его месте, а кто-то другой, и поэтому у меня ничего не получится. Вот оно как! Двойники. Их у него много. И здесь все совпадает. По указанной Сяо Лонг дороге сам император не последует. Туда выступит кто-то из многочисленных двойников. Он отправится по другой дороге. Но это все-таки случится в назначенный день. Сяо Лонг либо сам не знает точного маршрута следования императора, либо его ввели в заблуждение, либо он обманывает меня. Если первое, то тогда зачем он сообщает мне полуправду, честно указывая на день и солгав о дороге? Второе исключено. Ему абсолютно доверяют при дворе. Остается третье. Но оно очень совпадает с первым по своим последствиям. Я прав. Мой Сяо Лонг уже не мой. Он предатель и узнать точные сведения о дороге мне теперь не у кого. Известен день и больше ничего. Дворцов у императора сотни, несколько десятков из них летние и расположены они во всех направлениях от столицы на расстоянии в восемьсот ли. Дорог, ведущих от города к этим дворцам и соединяющих сами дворцы, еще больше. Мне понадобится целая армия, чтобы хватило людей перекрыть каждую из них, а у меня всего лишь один охотник. Что мне делать теперь? Как поступить? У меня был один только шанс, и тот уже ускользает. А если это все же не Сяо Лонг? Если кто-то другой, то кто? Впрочем, это уже не имеет значения. Провидец невольно выбил у меня землю из-под ног». Генерал сделал еще один небольшой глоток вина, поднялся, подошел к краю террасы и продолжил свои размышления: «Охотника жаль. Он живет лишь одной жаждой отмщения за убиенного людьми императора его единственного младшего брата. Он уверен, что император следовал тогда по дороге и его охрана, заметив на валу юношу, пристрелила его. А ведь это я руками Лао Кэ лишил жизни ни в чем неповинного мальчика. Император находился в другом месте и дорога была пуста. Что поделаешь, такова суровая правда жизни. Охотник, сам того не ведая, стал причиной гибели брата. Такого меткого стрелка мои люди долго не могли найти, хотя объездили все окрестности. Доброе, но прославленное каким-либо достижением имя не всегда приносит счастье. Выделяться чем-то среди толпы и продолжать находиться в ней порой не очень полезно и даже опасно. Люди не способны долго восхищаться чьей-то особенностью, и она непременно станет для них предметом черной зависти. Зачастую такой человек становится изгоем либо умирает. Да, вот так и не иначе устроен жестокий мир людей. От охотника придется избавиться. Даже тот, кто приносит пользу или же стремится к этому, однажды превращается в неугодного и лишнего. Все сводится к необходимости, а она является следствием определенной причины, которая в свою очередь является следствием другой причины. Неразрывная череда следствий и причин, которые тянутся вереницей, словно караван, и имя этому каравану – жизнь. У каждого человека свой караван. Если попытаться расставить все эти следствия и причины в строго определенной последовательности до самой первопричины и обозначить каждую из них одним словом, то в моем караване они назывались бы так: необходимость, зависимость, безысходность, ограничение, активность, неудовлетворенность, честолюбие, значимость, самооценка, достижение, полезность, целесообразность, трудолюбие, цель, желание, возможность, способность, разум и природа. Первопричина, конечно же, таится в природе, а в ней все взаимосвязано и неразделимо, а стало быть, имеет свою зависимость и необходимость. Получается так, что абсолютной независимости, означающей полную свободу, нет, ее вообще не существует. Жизнь человеческая – это череда осознанной необходимости и недоосознанной зависимости. Каждый разумный человек может понять необходимость в чем-либо, но ему не всегда удается познать зависимость от чего-либо. Останься на всей земле всего один человек и тогда, рассчитывая только на себя, он поймет, что необходимо ему для жизни, но не сможет познать до конца, от чего еще зависит она. Это и есть доступная мне истина. Я понимаю, что необходимость в охотнике для меня почти отпала, но он еще не знает, что его судьба зависит отныне от моего решения». Генерал устало опустил чашу на столик и направился в свои покои. Время для него как никогда прежде стало бесценным, но силы нужно было восстанавливать, а для этого следовало немного отдохнуть. Вдали послышались два удара в барабан. Наступило чоу, время к петухам.