– Я хотел бы поверить тебе, немой. Но ты со мной не откровенен. За эти дни многое изменилось. И я и ты стали другими. Ведь так? – старший говорил спокойно, откинувшись на спинку стула, вертя пальцами чашу с вином. – Я мог отдать тебя надзирателям без этого разговора с тобой. Меня бы простили, а тебя очень жестоко наказали бы. Ты хочешь этого?

Ту Доу мотнул головой, давая понять, что, конечно же, не хочет этого.

– Тебя ищут, – сделав глоток вина, старший посмотрел на него. – И скоро, поверь мне, обязательно найдут. Я ведь нашел тебя. Теперь твоя судьба, а может, и жизнь, зависит только от моего решения. Но ты мне не нужен. Какая польза от тебя? – Старший подался вперед, поставил чашу и пристально уставился ему в глаза. Ту Доу видел перед собой совершенно другого человека, не того, кто был весел и приятен, кто водил их по городу, угощая едой и вином, заботясь о них, будучи мягким в характере. «Прав ты. Мы оба изменились», – подумал Ту Доу, вспомнив его слова.

– Так что ты надумал? Эта наша с тобой встреча может стать последней, но ее исход для каждого из нас будет разным. Выбирай. Ты уже понял, что я могу и знаю многое, – старший продолжал смотреть ему в глаза, но его взгляд уже не был жестким, как прежде, а в голосе смягчился напор.

– Пусть все выйдут, – как-то обреченно вздохнув, тихо попросил Ту Доу.

Старший слегка шевельнул кистью, словно смахнул крошки со стола. За спиной Ту Доу послышались удаляющиеся торопливые шаги. Скрипнула дверь. Они остались наедине.

– Я не знаю, кто ты, как оказался в мастерских, как нашел меня, но у тебя ничего не получится, – взволнованно начал Ту Доу, но тут же поперхнулся, взял чашу и отпил вина.

– Что не получится? – удивленно спросил старший.

– Знатный человек, дорога, ты, лучник, – произнес Ту Доу.

По изменившемуся в одно мгновение лицу старшего было заметно, что он поражен до крайности от услышанного. Он весь словно окаменел.

– У меня было видение. Ночью. Перед приходом твоих людей, – немного успокаиваясь, тихо продолжил Ту Доу.

Старший медленно поднялся, пальцами обеих рук стал сильно растирать лоб, затем так же медленно опустился на место и растерянно уставился на Ту Доу. Лицо его стало мертвецки бледным, а со лба по щекам обильно стекал пот. Он перевел взгляд на столешницу, рукавом вытер лицо и вновь уставился на Ту Доу, который все это время настороженно наблюдал за ним.

– То знатный человек, то вдруг уже не он, – сжимая ладонями чашу, сперва влево, потом вправо повел руками Ту Доу.

Старший смотрел на него остекленевшими глазами.

– То он, то вдруг другой, – слабеющим голосом почти прошептал Ту Доу и окончательно растерявшись, пожал плечами.

– Кто ты? – подавшись через стол, наконец процедил сквозь зубы старший.

– Ту Доу, – осевшим голосом тихо прохрипел свое имя Ту Доу.

– Почему не получится? Как ты это понял? – продолжал цедить слово за словом старший.

Ту Доу подался от него назад, пока не уперся спиной в спинку стула и, зажмурившись, словно ожидая тумака, прохрипел: – Он это не он.

Старший устало склонил голову, затем сильно хлопнул ладонью по столу и рухнул на место. Посидев какое-то время молча, без движений, прикрыв веки, он вдруг яростно вскинул сжатые кулаки и обрушил их на столешницу, гневно произнеся: – Предатель!

Тут же в помещение вбежали люди, крепко схватили Ту Доу и замерли в ожидании дальнейших повелений.

– Отвезите его ко мне, отмойте, переоденьте и накормите. Пусть отдохнет, – генерал поднялся и подошел к стоявшему чуть в стороне Джан Ву. Ту Доу увели.

– Сегодня ты нужен мне, – жестко произнес генерал и решительным шагом направился к двери. Послышался отдаленный удар в барабан. Наступило цзы, время к полуночи.