Капкан желаний Михаил Гинзбург
Глава 1
Лилия Вуд не любила людей. Особенно их глаза. Они всегда врали. Блестели фальшивым интересом, скрывали зависть, дрожали от страха. На лекциях по аномальной психологии она сидела в первом ряду, но не смотрела на профессора. Её взгляд был прикован к слайдам, к цифрам, к диаграммам. Чистая информация. Никаких эмоций, никакого обмана. Только факты. Вот что её интересовало. Факты о сломленной психике, о девиациях, о том, как легко можно перепрограммировать человеческий мозг, если знать нужные коды.
Ей было двадцать два. Высокая, стройная, почти прозрачная. Тёмно-каштановые волосы, обычно стянутые в тугой, строгий пучок, лишь подчёркивали остроту скул и тонкие, бледные губы. Глаза – глубокие, почти чёрные, бездонные. В них редко проскальзывало что-то живое, кроме маниакального любопытства. Одевалась Лилия скромно, почти аскетично. Тёмные, закрытые вещи, скрывающие каждый изгиб. Не потому что стеснялась. Просто не видела смысла. Тело было лишь сосудом. Инструментом.
«Человек – это машина, – думала она, пролистывая очередной учебник. – Сложнейшая, но всё же машина. Со своими шестерёнками, рычагами, уязвимыми местами». Её специализация – сексуальные девиации, влияние власти на личность – была не просто выбором. Это была одержимость. Потребность понять, как ломается воля, как исчезает контроль. Её собственный контроль был абсолютным. Она выстроила вокруг себя стену из знаний, из логики, из отстранённости. Никто не мог пробиться. Никто не пытался.
Одиночество было привычным. И комфортным. Ей не нужны были друзья, вечеринки, пустые разговоры. Ей нужны были знания. И власть, которую эти знания давали. Власть над пониманием. Над собой. А возможно, и над другими. Она мечтала о докторской диссертации, о прорыве в изучении того, как психика человека адаптируется к абсолютному подчинению. Или ломается под ним. Это была её личная, извращённая амбиция. Её тайная, тёмная страсть.
И вот однажды в университетских коридорах поползли слухи. О новом профессоре. Доктор Эштон Рид. Гений. Харизматичный. Неординарный. Говорили, его лекции – нечто большее, чем просто теория. Он заставлял студентов видеть мир по-другому. Деконструировать его. Слухи. Пустые слова. Лилия не обращала внимания. Пока однажды не услышала, как одна из студенток, обычно смешливая и беззаботная, вышла с его лекции бледная, почти в трансе. И сказала только одно: «Он видит тебя насквозь».
Лилия усмехнулась. Глупости. Никто не мог видеть её насквозь. Она была неприступной крепостью, выстроенной из холодного разума и абсолютного контроля. Но семя любопытства, тонкое, едва заметное, было посеяно. Оно начало прорастать. И это было опасно. Она знала это. Но её перфекционизм, её одержимость знанием требовали проверить. Разве не для этого она выбрала аномальную психологию? Чтобы столкнуться с аномалиями? И теперь одна из них, в виде Доктора Рида, кажется, появилась прямо на её пороге. Она чувствовала это. Приближалась нечто, что могло или уничтожить её теории, или подтвердить самые смелые из них. И Лилия Вуд, студентка последнего курса психологии, решилась. Она добьётся стажировки у Доктора Эштона Рида. Ей нужно было знать. Ей нужно было понять. Ей нужно было контролировать. Или быть контролируемой. Пока она этого не знала.
Глава 2
Заявка на стажировку к доктору Риду была формальностью. Лилия знала это. Её оценки, её научные работы по психопатологии и влиянию власти были безупречны. Рекомендации от профессора Морган, хоть и написанные с легкой долей беспокойства за её чрезмерную увлечённость "тёмными" аспектами психики, всё равно были сильными. Лилия всегда добивалась того, чего хотела. Её перфекционизм не позволял иного.
Она ждала вызова в его кабинет. Не то чтобы она нервничала. Нервы были для обычных людей, для тех, кто не контролировал свои реакции. Лилия контролировала всё. Каждый вдох, каждый удар сердца. Она отточила это умение годами. Поэтому, когда секретарша Рида, молодая женщина с потухшим взглядом и дрожащими руками, наконец, сообщила, что он ждёт, Лилия просто кивнула. Никаких лишних движений. Никаких эмоций.
Кабинет Рида был другим. Не таким, как она ожидала. Не заставленный книгами, не пыльный, как у большинства профессоров. Скорее, это была комната для допросов, чем для академических бесед. Минимум мебели. Чёрный кожаный диван, стеклянный стол. И огромное окно, выходящее на город, который казался серым и безразличным. Но главное – ощущение. Оно давило. Невидимая тяжесть, как будто воздух в комнате был плотнее.
Сам Рид сидел за столом. Высокий, статный, в безупречном тёмном костюме. Короткие тёмные волосы, аккуратная щетина. Он не улыбался. Его проницательные серые глаза изучали её. Не просто смотрели, а сканировали, проникали под кожу, исследовали каждый нерв. Лилия почувствовала это. Впервые. Это было неприятно. Она поймала себя на мысли, что её контроль дрогнул. Едва заметно.
«Мисс Вуд, – произнес он низким, бархатистым голосом, который, казалось, обволакивал её. – Ваша заявка. Ваши работы. Впечатляет».
Он не предложил ей сесть. Она стояла. Прямая, как струна.
«Вы изучаете аномальную психологию, сексуальные девиации, влияние власти, – продолжал он, медленно, почти гипнотически. – Вас это… возбуждает?»
Прямой вопрос. Грубый. Намеренный. Лилия знала, что он проверяет её. И она была готова.
«Меня возбуждает знание, Доктор Рид, – ответила она ровным голосом. – Понимание механизмов. Исследование границ. Человеческая психика – это сложная система, и я стремлюсь понять её уязвимости. Аномалии – это лишь крайние проявления её работы».
Он усмехнулся. Едва заметно. Улыбка не касалась глаз.
«Уязвимости, говорите, – он откинулся на спинку кресла. – И вы хотите изучать их у меня. Вы знаете, чем я занимаюсь, мисс Вуд?»
«Вы исследуете глубокие аспекты человеческого подчинения и контроля, Доктор Рид. Я считаю, что ваши методы, хоть и нетрадиционны, могут дать уникальные данные», – она произнесла это так, будто цитировала сухой научный трактат.
«Нетрадиционны, – повторил он, и на этот раз в его голосе появилась едва уловимая насмешка. – Некоторые назвали бы их… аморальными. Или даже опасными».
Лилия не дрогнула. «Наука не всегда моральна, Доктор. Но она всегда стремится к истине. Я готова к любым методам, если они ведут к пониманию».
Его серые глаза сузились. Он смотрел на неё так, как хищник смотрит на добычу. В этом взгляде не было похоти, только оценка. И что-то ещё. Что-то, что Лилия не могла определить, но что заставило её инстинкты, которые она так тщательно подавляла, едва заметно вздрогнуть.
«Хорошо, мисс Вуд, – сказал он наконец, наклоняясь вперёд. – Вы можете начать стажировку. Но есть одно условие. Вы будете называть меня Мастер. И вы будете делать всё, что я скажу. Без вопросов. Это будет не просто стажировка. Это будет эксперимент. И объектом эксперимента будете вы».
Воздух в комнате сгустился ещё сильнее. Лилия почувствовала, как её сердцебиение участилось. Едва заметно. Но она почувствовала. Этот человек, этот Мастер, уже начал свою игру. И Лилия Вуд, которая всегда стремилась к контролю, внезапно осознала, что ей предлагают нечто иное. Потерю контроля. И самое пугающее было то, что часть её, глубоко подавленная, безумно желала этого.
Глава 3
Лилия не двинулась. Стояла, как изваяние, позволяя словам Мастера оседать в воздухе, в её сознании. "Объектом эксперимента будете вы". Он не сказал это с вызовом, не с ухмылкой. Просто констатировал факт, как будто это было само собой разумеющимся. И именно это сделало его слова такими… тяжёлыми.
Её логика работала на пределе. Анализ ситуации: непривычная среда, доминирующий субъект, прямое предложение о потере контроля. Всё это должно было вызвать отторжение, желание немедленно уйти, захлопнуть дверь за этим психом. Но вместо этого… Лилия почувствовала прилив чего-то странного. Не страха. Не отвращения. Скорее, это было похоже на прикосновение к холодному лезвию. Опасность, которая манит.
«Я согласна, Мастер», – произнесла она, и свой собственный голос показался ей чужим. Слишком ровным, слишком покорным. Внутри что-то завибрировало. Это было как будто её подавленное желание подчинения впервые получило возможность проявиться. Ей это не нравилось. И в то же время, она не могла отрицать… интерес.
Мастер кивнул. Его глаза всё ещё изучали её, но теперь в них появилось что-то, похожее на одобрение. Или, скорее, на удовлетворение хищника, который нашёл идеальную жертву.
«Отлично, Лилия, – он впервые назвал её по имени, и это прозвучало… интимно, хотя и без тени теплоты. – Ваш эксперимент начинается сейчас».
Он встал. Высокий, статный. Его движение было плавным, выверенным. Он подошёл к окну, повернулся спиной к ней, глядя на серый город. Лилия могла бы сбежать. Просто развернуться и уйти. Но она не могла. Её ноги словно приросли к полу. Или это было нечто другое? Влечение. Маниакальное любопытство.
«Ваша первая задача, Лилия, – сказал он, не оборачиваясь, – понять, что такое быть вещью».
В голове у неё тут же всплыли цитаты из Фуко, Лакана, Сартра. Объективация. Потеря субъектности. Она знала теорию. Но он говорил не о теории. Он говорил о чём-то… более примитивном. Более глубоком.
