Хеллер замер, глядя на её шрам:

– Как давно?

– Первый контакт произошёл три года назад. С тех пор было ещё шестнадцать. Последние три – за последний месяц. – Она наклонилась вперёд. – Они готовятся к возвращению, Леонид. Создатель собирает себя по крупицам.

– Создатель, – повторил Хеллер. – Ты говоришь о Боге.

– Я говорю о сущности, которая создала первоначальную вселенную, – уточнила Ингрид. – Той, которую уничтожил Падший.

– Падший? – Хеллер нахмурился. – Ты имеешь в виду…

– Дьявола, если тебе так проще, – кивнула Ингрид. – Того, кто проиграл первую войну, но сумел оставить часть себя, чтобы создать эту искажённую версию реальности. – Она сделала широкий жест рукой. – Всё, что мы видим, всё, что мы чувствуем – порождение его извращённой сущности.

Хеллер медленно выдохнул. Именно этого он и боялся. Ингрид действительно ушла глубоко в религиозное толкование научных данных.

– Ингрид, мы говорим о квантовых процессах, которые можно измерить, проанализировать…

– И интерпретировать, – закончила она за него. – Именно интерпретация и отличает науку от веры, не так ли? Ты видишь аномалию и думаешь о неизвестных физических процессах. Я вижу то же самое и понимаю: Создатель возвращается, чтобы исправить искажённый мир.

Она откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на Хеллера:

– Но ты пришёл не поэтому. Ты что-то обнаружил. Что-то, что напугало тебя настолько, что ты решил обратиться к нам после двух лет молчания.

Хеллер помедлил, затем достал из портфеля последний документ – распечатку результатов моделирования, проведённого Лабиринтом перед его уходом.

– Мы попытались спрогнозировать развитие этих квантовых флуктуаций. – Он положил бумагу на стол. – Если текущие тенденции сохранятся, через шесть месяцев произойдёт квантовое схлопывание.

Ингрид взяла распечатку, и её лицо оставалось непроницаемым, когда она изучала графики.

– Коллапс волновой функции в планетарном масштабе, – произнесла она наконец. – Начало Восстановления.

– Или конец всего сущего, – возразил Хеллер. – Мы не знаем, что произойдёт, когда квантовая структура реальности начнёт разрушаться.

– Мы знаем, – уверенно сказала Ингрид. – Искры показали нам. – Она подняла взгляд от бумаг. – Не только метафорически, Леонид. Мы буквально видели это. Захария видел.

– Захария?

– Наш пророк. – Её голос стал мягче. – Я хочу, чтобы ты встретился с ним. Он может показать тебе то, что видел сам.

Хеллер колебался. Захария. Имя звучало знакомо, хотя он не мог вспомнить, где его слышал.

– Это безопасно?

Ингрид улыбнулась, но её глаза оставались серьёзными:

– Определение безопасности зависит от того, что ты считаешь ценным. Твоё тело не пострадает. Твой разум… он увидит вещи, которые невозможно развидеть.

Хеллер глубоко вздохнул:

– Хорошо. Я встречусь с вашим пророком.

Ингрид кивнула и встала:

– Следуй за мной.

Они покинули малый зал и двинулись по извилистым коридорам подземного комплекса. По пути Хеллер заметил, что стены становятся всё более древними – современный бетон сменялся старой кладкой, та переходила в грубо обработанный камень, пока наконец они не достигли участка, где коридор казался естественной пещерой, лишь слегка подправленной человеческими руками.

– Эти туннели существовали задолго до появления Айронвилла, – объяснила Ингрид, заметив его интерес. – Они датируются периодом падения метеорита, создавшего кратер.

– То есть около семидесяти миллионов лет назад? – скептически уточнил Хеллер. – Невозможно. Геологические процессы давно бы разрушили их.