– Да, птицы удивительные! А зовут её как? – Виктор никак не мог поверить, что может быть такое совпадение.

– И имя-то у неё чудное, такое же, как и птицы, – Еляна, никогда такого не слышал.

Витя стоял в изумлении. Он дотронулся рукой до картины, и во взгляде птицы ему почудился удивлённый взгляд Еляны. Виктор увидел искорки, которые прятались и разгорались в её глазах, когда она вдруг вспыхивала своей невероятной улыбкой, раскрывающейся, как волшебный цветок. Вспомнил, как она смотрела на него. Ему нравилось то, что она видела – его, каким его не знал и не видел никто, кроме неё.

– А где она живёт?

– Так в Головачёво и живёт, я же вам сейчас рассказывал. Вы только аккуратно езжайте, там дорога отвратительная, одни ямы, одна даже с человеческий рост есть.

Дорога действительно оказалась хуже некуда. А Витя хотел не ехать, а лететь. Всё встало на свои места, как-то сразу сложилось, как будто для собираемого им пазла своей жизни не хватало именно этого вахтёра, Рязани и её, Еляниных, невероятных птиц с живыми глазами, в которых отражался он и её любовь к нему. Эта неровная дорога была последним препятствием перед встречей с ней. В этот момент он не думал о том, что, может быть, её там нет, что она уехала в Москву, что она уже не одна. Ничего не могло помешать, даже Перевёртыш со своими пророческими грустными глазами не мог его остановить – Виктор ехал к ней.

Деятельная натура проявляется во всём. Вот зачем она в светлом крепдешиновом платье полезла прореживать редиску? Кто её заставлял? Теперь пятно от зелени останется. Вот несклепистая!

Услышав сигнал подъехавшей машины, она пошла к летнему рукомойнику, сполоснула руки, чтобы всей не перемазаться. Подхватила сумочку и тубус, заперла калитку и шагнула в сторону припарковавшегося джипа. Серёга вышел из машины, зашёл с пассажирской стороны и галантно открыл перед ней дверцу – её обдало запахом его парфюма, что, учитывая полуденную жару, выглядело смешно. «Точно кадрится!» – подумала она.

– Привет, Серёжа!

В этот момент на шею Серёги сел приличного размера овод, которого он не замечал, будучи увлечённым Еляной, созерцанием своей неотразимости и важности момента. Она же среагировала быстро. Сергей был гораздо выше её, ей пришлось потянуться, встать на цыпочки и легонько шлёпнуть его по шее, отгоняя злостное насекомое. Потеряв равновесие, она практически упала к нему в объятия.

Приятели добрались до деревни достаточно быстро, несмотря на плохую дорогу. Витя гнал как сумасшедший, Кристьян даже предлагал сменить его за рулём, видя, как тот взволнован. В деревню въехали, а куда дальше – неизвестно. По дороге попался старик, спросили, где живёт Еляна, художница.

– Художницу не знаю, а вот внучка Марфы Семёновны, покойницы, та, что из Москвы приехала и зимовала с нами, вон там живёт, на краю деревни.

Витя остановился за два дома до указанного стариком. Вышел из машины, чуть прошёл вперёд, в сторону леса. Дом Еляны стоял чуть в низине, с пригорка было хорошо видно чёрный джип, мужчину и женщину в очень знакомом бежевом крепдешиновом платье, обнимающихся около калитки. Женщина смеялась. Мужчина взял у неё сумочку, галантно открыл пассажирскую дверь, дождался, когда она сядет, обошёл машину с другой стороны, сел за руль и поехал, свернув на соседнюю улицу и объехав дом со стороны леса – там дорога была получше.

На обратном пути за руль сел Кристьян. Виктор был просто не в состоянии ехать. Перед глазами стояла эта картина – как он её нашёл, преодолел свою трусость, примчался к ней и… увидел её в объятиях другого. Почему он, идиот, был уверен, что она одна и ждёт его после всего того, что он сделал с их отношениями? В Самару уже, конечно, не поехали, он извинился перед приятелем, попросил его понять.