В отличие от израильтян, архив в Марбахе не претендовал на легальное владение рукописями; он просто хотел получить право на участие в торгах за эти документы. Другими словами, в Марбахе посчитали, что израильский иск является отчаянным, если не хитроумным, манёвром. Если бы торгам за наследство позволили идти своим естественным путем, утверждали в Марбахе, то Хоффе продала бы рукописи Германии.

В условиях нараставшей напряженности Ульрих Раульф, директор архива в Марбахе, написал Еве Хоффе письмо, в котором утверждал, что её мать Эстер «неоднократно заявляла о своем намерении передать наследство Макса Брода в Марбах». Превознося немецкие архивы как обладающие «передовыми возможностями для профессионального хранения и архивирования» и укомплектованные специалистами по сохранению, восстановлению, нейтрализации кислотности и оцифровке, Раульф отмечал также, что хотел добавить рукописи Кафки к литературному наследству более чем 1400 писателей, архивы которых уже содержатся в хранилищах при постоянной температуре 18–19 градусов и относительной влажности 50–55 %. К таковым относится, в частности, архив Хелен и Курт Вольфов. Он включает в себя литературное наследство более 200 писателей и учёных, преследуемых нацистским режимом и вынужденных отправиться в изгнание^>6. В Марбахе, добавлял Раульф, уже хранится одно из крупнейших в мире собраний рукописей Кафки, уступающее только оксфордской коллекции^>7.

«Израильтяне, похоже, сошли с ума», – заметил исследователь творчества Кафки Клаус Вагенбах (чьи собственные документы хранятся в архиве в Марбахе), когда был подан иск о прекращении действия завещания Эстер Хоффе. Однако во время слушаний перед судьей Копельманом Марбах постепенно перешёл к менее конфронтационному подходу и стал подчеркивать, что предстоящая битва за наследие Кафки не обязательно должна быть игрой с нулевой суммой. Так, Марсель Леппер, директор Марбаха по научным исследованиям, отметил, что «при финансовой поддержке Федерального министерства иностранных дел Германии Научно-исследовательский центр Франца Розенцвейга Minerva при Еврейском университете в Иерусалиме и Немецкий литературный архив в 2012 году запустили совместный исследовательский проект, который поможет сохранить немецко-еврейские коллекции в израильских архивах… Совместные децентрализованные проекты более приемлемы, учитывая особую ответственность Германии в контексте германо-израильских отношений».

Ева видела происходившее в более резком свете. «Марбах не осмеливается открыто оспаривать израильские претензии», – заявила она в 2009 году немецкому еженедельнику Die Zeit. – Они по-прежнему испытывают угрызения совести из-за войны и Холокоста». А в беседе со мной, говоря о Германии и Израиле, она отметила, что «две культуры – европейская и левантийская – просто несовместимы».

Для того чтобы достойно представить свои интересы по делу Хоффе, Марбах привлек Саара Плиннера, одного из ведущих юристов Израиля в области интеллектуальной собственности. Плиннер представил в суд заявление руководителя отдела рукописей Марбаха Ульриха фон Бюлова, который утверждал, что Брод, который посещал архив в 1960-х годах, прямо заявлял о своём желании, чтобы его наследство было передано именно сюда. Плиннер утверждал, что данное разбирательство является всего лишь предлогом для захвата израильтянами частной собственности. Изначально личные документы, которые Кафка писал для себя, стали собственностью Брода, потом собственностью семьи Хоффе, а теперь, возможно, станут собственностью государства Израиль.